Анонимки ▶ Анонимное общение

Дорога петляла между березовыми рощами, то ныряя в овраги, то взбираясь на пригорки, с которых открывался вид на бескрайние поля. Алексей вел машину молча, изредка поглядывая на жену. Марина сидела, откинувшись на спинку сиденья, и смотрела в окно, но он знал — она ничего не видит. Взгляд её был обращен внутрь себя, туда, где клубился страх перед неизвестностью. — Может, развернемся? — предложила она в который раз за последний час. — Ну зачем это всё? Живем же как-то без благословений. Алексей покачал головой и накрыл её руку своей: — Всё будет хорошо. Бабушка Дарья… она просто другого времени человек. Но сердце у неё доброе. Марина хотела верить. Очень хотела. Но память услужливо подсовывала картинки из прошлого: как свекровь в первом браке смотрела на неё с плохо скрываемым раздражением, как шептались за спиной родственники бывшего мужа. И хотя с Алексеем всё было иначе — его родители приняли её с Викой сразу и безоговорочно — старые раны давали о себе знать. — А если она… — Марина не договорила, но Алексей понял. — Бабушке девяносто два года. Она пережила войну, голод, потеряла мужа в сорок лет и одна подняла троих детей. Просто дай ей время. Деревня показалась внезапно — за поворотом, как будто выросла из-под земли. Покосившиеся заборы, яблони в палисадниках, собаки, лениво поднимающие головы на звук мотора. Дом Дарьи Петровны стоял в самом конце улицы — крепкий, с голубыми наличниками и резным петухом на коньке крыши. Алексей даже не успел заглушить мотор, как калитка распахнулась. На пороге стояла маленькая сухонькая старушка в темном платке. Глаза — пронзительно-синие, молодые ещё, несмотря на морщины, — смотрели напряженно, изучающе. Алексей вышел из машины, подошел к бабушке, обнял осторожно — боялся сломать эти хрупкие косточки. — Бабуль, познакомься — это Марина, моя жена. Марина вышла следом, улыбнулась неуверенно, протянула руку. Но Дарья Петровна руки не взяла. Смотрела долго, пристально, будто взвешивала что-то на невидимых весах. — Разведенка, значит? — голос у старушки оказался неожиданно звонким. — С ребенком чужим. И фамилию небось мужнину носишь? Марина побледнела, рука так и осталась висеть в воздухе. Алексей напрягся: — Бабушка… — Молчи! — Дарья Петровна повернулась к нему. — Ты-то куда смотрел? Мать твоя сбежала, бросила тебя младенцем. Бабка твоя — та вообще с фронта не вернулась, семью кинула. И ты туда же? На разведенку позарился? Да ещё с приплодом? «Приплод». Это слово ударило Марину как пощечина. — Я… простите… я пойду, — выдавила она из себя и повернулась к машине. — Марина, стой! — Алексей метнулся за ней, поймал за руку. — Не уходи. Пожалуйста. — Пусть идет! — крикнула Дарья Петровна. — Нечего тут! Опозорить меня решил на старости лет? Что люди скажут? В глазах Марины стояли слезы, но она их сдерживала. Не хотела плакать. Не перед этой злой старухой, которая видела в ней только штамп в паспорте и чужого ребенка. Вика… Господи, как хорошо, что они оставили девочку у родителей Алексея. — Поехали домой, — прошептала она. — Пожалуйста. Это была плохая идея. Алексей обнял её, прижал к себе: — Подожди в машине. Пять минут. Я поговорю с ней. Марина кивнула устало. Ей уже было всё равно. Просто хотелось уехать отсюда, забыть этот день как страшный сон. Она села в машину, откинулась на сиденье, закрыла глаза. Сквозь опущенное стекло доносились голоса — Алексей что-то горячо говорил, бабушка отвечала резко, отрывисто. Потом голоса стихли. Прошло не пять минут, а все двадцать. Марина уже хотела выйти, позвать мужа, когда он появился в дверях. Лицо хмурое, челюсти сжаты. — Поехали? — спросила она тихо. — Нет. Пойдем попрощаемся нормально. Она… она плачет. Марина удивленно подняла брови: — Плачет? Эта железная леди? — Марин, пожалуйста. Просто зайди на минуту. Она вздохнула, вышла из машины. Ноги не хотели идти, но Алексей взял её за руку, и она пошла. В доме пахло печным дымом и сушеными травами. На столе стояли нетронутые пироги, самовар пыхтел в углу. А у окна, на лавке, сидела Дарья Петровна и плакала — тихо, по-стариковски, утирая слезы краем платка. Увидев их, она попыталась встать, но ноги не держали. — Садись, девонька, — прошептала она. — Садись… Прости меня, старую дуру. Марина замерла в дверях. Это была та же женщина, что пять минут назад называла её разведенкой? Алексей подтолкнул её к столу, усадил на лавку напротив бабушки. — Тамарка соседка… — начала Дарья Петровна, всхлипывая. — Нагадала мне тут… Карты разложила, кофейную гущу поглядела. Говорит — внук твой на разведенке женится, с чужим ребенком. Повторит судьбу матери своей и бабки. Бросит семью, как они. А я… я так боюсь… Старушка заплакала сильнее, и Марина вдруг увидела не злую старуху, а испуганного ребенка. Ребенка, который всю жизнь ждал, что его снова бросят. Который цеплялся за традиции и устои как за спасательный круг, потому что если всё делать «правильно», то, может быть, беда обойдет стороной. — Бабушка Дарья, — Марина протянула руку через стол, накрыла морщинистую ладонь. — Алексей никогда не бросит семью. Он не такой. — Знаю! — Дарья Петровна сжала её руку неожиданно сильно. — Вижу теперь, знаю! Он на тебя смотрит — глаз не отводит. И ты… ты добрая, я вижу. Простила меня, старую. А я… я тебя обидела. Ребеночка твоего обидела, невинную душу. Она встала, подошла к сундуку в углу, долго рылась там, достала свёрток в выцветшей ткани. — Вот. Это я на правнука копила. На правнучку теперь пойдет. Возьми. Марина покачала головой: — Не надо, бабушка Дарья. Мы не за этим приехали. — Возьми! — старушка всунула ей свёрток в руки. — И благословение моё возьми. Живите долго, детей рожайте. А я… я Тамарке скажу, чтоб со своими картами подальше шла. Вот ведь напугала старуху! Она обняла Марину неожиданно крепко, по-матерински. — Прости, доченька. Прости за слова злые. От страха всё, от страха… Через два дня Деревенская улица гудела как растревоженный улей. Новость о том, что внук Дарьи Петровны приезжал с женой, облетела все дворы. И версий было столько, сколько домов на улице. — Красавица! — рассказывала Зинаида из крайнего дома. — Я в окно видела — как с картинки! — А Дарья-то как? — спрашивали соседки. — А что Дарья? Обняла, чай с…ЗАКРЫТЬ ▲