Анонимки ▶ Анонимное общение

А ты хоть замёрзни здесь", - угрожающе произнёс Ефим ..На этом старом, почти заброшенном поселковом кладбище всегда тихо. Редко кто появлялся здесь, чтобы навестить могилки родных. Да и в самом посёлке жизнь уже еле-еле теплится: лишь в двух-трёх домах всё ещё зажигаются по вечерам окна... ...И только в кладбищенской оградке, что чуть в стороне от остальных - недалеко от дороги, всегда царит полный порядок: летом трава выполота, взор случайного прохожего радуют скромные цветы. Зимой, как сейчас, снег и внутри оградки, и на тропке до неё тщательно расчищен. Здесь под одним на двоих каменным памятником покоятся мужчина и женщина. На табличке указаны их имена: Ефим Захарович Сошников и Любовь Петровна Прыгунова. В один из ясных, морозных январских дней на дороге, что ведёт к кладбищу, остановилась машина. Из неё вышли женщина лет пятидесяти и два молодых человека, судя по всему, её сыновья. Парень, который был на вид постарше второго, достал из багажника широкую лопату и вторую, поуже, и всё семейство по плохо различимой тропе направилось к этой самой оградке. Пока братья ударно махали лопатами, женщина смела снег с памятника, расчистила его основание, накрошила туда немного крупы, положила печенье, конфеты. Потом позвала сыновей: - Артём, Денис, идите сюда, помянем бабушку с дедом... Помин был самый простой: пироги, колбаса, те же печенье с конфетами. А вот спиртного визитёры с собой не принесли. Вместо него женщина достала из сумки термос и налила в одноразовые стаканчики тёплый чай. Тем и помянули усопших. Затем все трое встали лицом к памятнику, перекрестились и в пояс поклонились своим родным. - Царствия Небесного вам, дорогие мои, - чуть дрогнувшим голосом произнесла гостья. - Спите спокойно. А мы поедем. Даст Бог, скоро снова свидимся. Плотно притворив за собой калитку, мать с сыновьями направились в обратный путь. Младший юноша, оглянувшись, произнёс: - Мам, а я вот каждый раз забываю спросить: почему у бабушки с дедом фамилии разные? Да и у тебя с дядями отчество другое - Васильевичи вы? - Так мы родились, сынок, от первого мужа мамы, кроме моей сестры младшей. А у родителей наших брак до последнего не зарегистрирован был. Когда уже в самом конце жизни они расписались, то фамилию менять мама не стала - какой смысл?.. Старший парень тоже вступил в разговор: - Как это: в конце жизни? Они же, вроде, больше сорока лет вместе прожили, ты говорила? - Да, сын, так оно и было. 46 лет вместе родители прожили. А что нерасписанными... Так уж вышло. Но это долгая история. Домой приедем - расскажу. ...Ефим Сошников появился в этих краях в шестидесятых. Поселился на отшибе - в старом бабкином доме, что достался ему по наследству. Нелюдимым был, дружбы ни с кем не завёл. Местные поговаривали, что он сидел, и тоже в товарищи к пришлому не набивались. Устроился на станцию - в бригаду путейцев. Сложения мужчина был богатырского, как сказали бы раньше, косая сажень в плечах. И ростом - под два метра. Работал за троих - силушкой Бог его не обделил. Густая борода, тяжёлый взгляд скрывали возраст Ефима. Жил он бобылём, на женщин, если и глядел, то хмуро, почти с ненавистью. Да и те в его сторону не заглядывали: ничего, кроме страха, этот странный человек у местных молодок и вдов не вызывал. Через пару лет на месте старой бабкиной развалюшки Ефим выстроил новый дом - просторный пятистенок с баней и сразу двумя большими сараями рядом. Народ судачил: для чего, мол, этому бирюку такие хоромы одному-то? Мужики вдобавок промеж собой осуждали чужака за полное равнодушие к беленькой. Ни разу никто не видел, чтобы этот молчаливый богатырь взял себе в местном магазинчике водку - ни на праздник, ни с устатку после работы, ни в субботу, после баньки. Одним словом, загадочным был человеком Ефим Сошников. Он же, замечая косые или недоумённые взгляды в свой адрес, только усмехался в густую бороду. Потом прошла молва, что бирюк печки кладёт уж больно ладно. Нет-нет, да и обращался кто к нему с просьбой отремонтировать или заново сложить развалившуюся печь. Ефим не отказывал. Но вот странное дело: одним он заламывал немыслимую цену, такую, что люди сами шли на попятную. С других брал вполне по-Божески, а с иной бабули-Божьего одуванчика или с вдовы с малыми ребятишками и вовсе ни копейки не требовал. Но печки, что он клал, уж больно радовали хозяев, других таких печников в округе не было. Так что поселковое сообщество вскоре признало Ефима странным, но вполне годным своим членом. И за глаза народ стал называть его Печником. В 1972 году зима стояла суровая, к тому же почти бесснежная. Народ сжигал кубометры дров, стараясь согреться. У Ефима дров было заготовлено не на одну зиму. Да только стал он замечать, что из крайнего дровяника дровишки утекают уж слишком быстро. Установил скрытые метки. Точно! Ворует кто-то топливо! Хмыкнул Ефим про себя, взял полено посолидней, просверлил в нём отверстие и щедро набил порохом: неповадно будет вору чужими дровами топиться! Подложил в поленницу... Потом что-то засомневался, решил сначала всё же выяснить: кто дрова таскает? Той же ночью сел у окна... Долго ждать не пришлось. Вскоре на тропе, что вела к дому, появилась худенькая, явно детская фигурка, одетая в телогрейку не по размеру. За собой визитёр тащил большие сани, которые оставил поодаль. Ребёнок? Этого ещё не хватало! Ефим оделся, не включая света в избе, стал наблюдать дальше. Мальчишечка сделал несколько ходок в сарай, наполнил санки и отправился в обратный путь. Мужчина крадучись пошёл за ним. Пунктом назначения была бывшая церковная сторожка, что стояла на другом конце посёлка у развалин ранее величественного храма, дальше простирался лес и кладбище. Ефим мысленно нахмурился: доводилось ему видывать хозяина этого жилья. Непутным мужиком был Василий Прыгунов, или Васька-Прыгун, как его окрестили местные. Кличку эту мужичок заслужил не только благодаря своей фамилии, но и вихлявой, подпрыгивающей походке, по которой его можно было узнать издалека. Любил Васька, приняв на грудь, похвастаться перед мужиками своими былыми «заслугами»: мол, и в партизанах-то он воевал, и даже не один немецкий состав лично под откос пустил. Ну, а что году рождения «герой» был всего-то 37-го, он как-то забывал при этом. А вот мужики не забывали и каждый раз потешались над брехнёй Прыгуна. Тот горячился, бросался в драку и обязательно был бит, затем всю свою…ЗАКРЫТЬ ▲