Анонимки ▶ Анонимное общение

Он знал, что никто ему не верит: ни прокурор, ни присяжные, ни даже тот, кто сидел с ним в одной камере последние недели. Он знал и всё равно надеялся. На что? На чудо? На правду? Нет. Он надеялся только на одно — что Рекс поймёт. Алексей Морозов, встаньте. Зал суда замер. Глухой гул кондиционеров, покашливание старого репортёра на галёрке и шорох ручки в протоколе — всё это было куда громче слов судьи. Алексей поднялся, медленно, будто знал, что это последний раз, когда его просят подняться не для того, чтобы увести навсегда. — Суд признал вас виновным в изнасиловании и убийстве Софии Рэндалл. Приговор – смертная казнь. В зале не прозвучало ни возгласа, ни стонов, только кто-то щёлкнул авторучкой. Всё было решено заранее. Он не дрогнул, только взгляд скользнул по сторонам. Где-то там, в коридоре за бетонной стеной, его ждала старая немецкая овчарка по кличке Рекс. Сидел в переноске, как всегда, спокойный, будто понимал всё с первого взгляда. Софию он любил. Это была, пожалуй, единственная женщина, которая умела заставить его молчать и не злиться. Они познакомились после его увольнения из полиции, и за пару месяцев она успела войти в его жизнь так, будто жила там всегда. А потом её нашли мёртвой. Квартира была вся в крови. Дверь не взломана. След — борьба. Отпечатки на горлышке бутылки. Его ботинок в пятне крови. ДНК на её теле. — Всё сходилось, — он говорил. — Меня подставили. Им было всё равно. — У вас есть последнее слово? — спросил судья. Алексей не ответил сразу. Он посмотрел на прокурора, на присяжных, на пустую скамью, где раньше сидела мать Софии. — Да, — сказал он наконец. — Когда всё закончится, я хочу, чтобы мне позволили увидеть моего пса, Рекса. Судья нахмурился. — Это ваше последнее желание? — Да. Судья кивнул, не понимая, зачем человеку, обречённому на смерть, видеть собаку. Протокол зафиксировал: «Последнее желание — встреча с собакой Рексом». Алексея вывели из зала. Он шёл спокойно, как шёл когда-то в допросную, как шёл на облаву. Только тогда на поясе был кабур, рация, удостоверение. Теперь только наручники и цифры на спине комбинезона. За стеклом он увидел её мать. Та смотрела прямо на него. Устала, без слёз, но с ненавистью. Он не опустил взгляд. Потому что сам уже перестал понимать, зачем вообще ещё смотрит на этот мир. Когда его закрыли в одиночке, он впервые позволил себе лечь не на койку, а прямо на бетонный пол. Никакой боли. Просто тишина и холод. Иногда тюремный врач приходил с таблетками, а капеллан предлагал исповедь. Алексей молчал. Говорить было не с кем. Прошло три дня. На четвёртый к нему зашёл охранник с хмурым лицом. — Твоя собака тут. Алексей сел. — Где? — Вон, на заднем дворе. Привезли. Дали 20 минут. Он встал и пошёл. Без слов, без сопротивления. Его ввели в огороженное пространство, где обычно выгуливают служебных псов. Там у сетки сидел Рекс. Пёс не сдвинулся с места, пока Алексей не подошёл ближе. Тогда он поднялся и, как будто не было этих двух недель разлуки, медленно подошёл и положил морду ему на колени. Алексей присел рядом, положил руки на тёплый лоб, ощутил шерсть. Ту самую, которую чесал вечерами перед телевизором, когда ещё был человеком с будущим. — Прости, — сказал он тихо. — Не защитил её. Не смог. Рекс тихо тявкнул. Это был звук, который он обычно издавал, когда чувствовал тревогу. Алексей понял. Пёс что-то знал и чувствовал. — Они ошиблись, Рекс. Я не убивал её. Собака подняла голову. Уши встали, глаза напряглись. А через секунду Рекс вскочил, обернулся к забору и замер. Что-то привлекло его внимание за сеткой. Там, далеко в кустах, мелькнул человек. Или животное. Тень. Рекс зарычал. — Эй! — крикнул Алексей. Но охранник уже шёл к нему. — Всё, время вышло. — Подожди! — Всё, Морозов, пошли. Рекс не двигался. Он стоял у ограды и смотрел в сторону леса. Потом резко сорвался с места и исчез в тени. Пролез под сетку, как будто знал: ему надо идти. Охранник выругался. — Чёрт, он сбежал. Алексей улыбнулся впервые за многие недели. — Пусть идёт. Тем же вечером в новостях прошёл короткий сюжет. Бывший детектив Алексей Морозов, обвинённый в убийстве девушки, приговорён к смертной казни. Процесс признан закрытым. Приговор будет приведён в исполнение в течение месяца. Телевизор выключили. Алексей снова остался в тишине. Но где-то там, за стенами, в глубоком лесу, бежал пёс, которому было всё равно на суд, политику и заголовки. Он знал только одно: его хозяин невиновен. И он это докажет. Тюремный режим не терпел изменений. Каждый день был похож на предыдущий, как две капли мутной воды. Только одно выбивалось из этой вязкой рутины — исчезновение Рекса. Охранники, посмеявшись над «великой побегушкой», решили, что пёс либо погибнет в лесу, либо его подстрелят охотники. Алексей не пытался их переубедить. Он просто молчал. Теперь у него было нечто, чего не могли отнять. Ощущение, что где-то там, на свободе, началась какая-то другая игра. За него. Прошло трое суток. На четвёртый день в кабинет начальника тюрьмы постучался человек из службы внутренних расследований, подполковник Грин. Он был тем типом, что никогда не жмёт руки, чтобы не оставить следов, как говорили в управлении. — У вас тут странный эпизод, — сказал он. — Этот пёс. У вас остались записи с камер? — Как он уходил? — Да. Камеры на заднем дворе всё засняли. — Мне нужно их посмотреть. Начальник пожал плечами. Через полчаса они сидели в наблюдательной комнате. На экране чёрно-белое изображение. Алексей сидит рядом с Рексом, потом пёс резко подрывается и исчезает. Секунду спустя в дальнем углу экрана мелькает нечто. Человек, тень, размытое пятно. Но кто-то был там. Грин перемотал. — Видите? Начальник нахмурился. — Да, это не заключённый. И не наш человек. Вроде бы... Грин постучал пальцем по монитору. — Вы понимаете, что если Морозов всё-таки невиновен, это может стоить нам голов? — Улики были железные. — Знаю. Но всё же... Тем временем в лесу Рекс двигался инстинктами. Он шёл по запаху, по еле уловимым меткам, которые сохранились в его памяти. Он был в этом лесу раньше. София, Алексей и он гуляли тут три месяца назад, в жаркий августовский день. Тогда ещё…ЗАКРЫТЬ ▲