Анонимки ▶ Анонимное общение

Что заставило женщину, двадцать лет не подходившую к старой собачьей будке, вдруг взяться за лом? Ответ был прост и жесток — время. И ещё ночная гроза, которая с оглушительным треском повалила вековую берёзу прямо на ветхое строение. Ольга Иванова, пятидесятилетняя женщина с глазами, в которых навсегда застыла тень потери, смотрела на обломки. Двадцать лет она хранила эту дачу как святыню, как застывший кадр последнего счастливого дня. Но природа взяла своё. Будку, последнее материальное свидетельство присутствия здесь её пса Рекса и её сына, пришлось разбирать. Она работала молча, методично, отламывая прогнившие доски. Каждая щепка царапала не только руки, но и душу. Она не плакала. Слёзы высохли много лет назад, оставив после себя лишь выжженную пустыню. Подняв очередной кусок фанеры, служившей когда-то полом, Ольга замерла. Под ним была не земля. Под ним была ещё одна, маленькая, аккуратно прикрытая дощечка. Её сердце, двадцать лет бившееся в одном глухом ритме, вдруг пропустило удар, а потом заколотилось с панической скоростью. Дрожащими пальцами она поддела дощечку. Внутри, в углублении, лежал свёрток из истлевшей ткани. Развернув его, Ольга увидела то, от чего потемнело в глазах. Крошечный оловянный солдатик. Любимая игрушка её шестилетнего Игоря. Игрушка, которую они так и не нашли в тот страшный день. Но рядом с солдатиком лежал предмет, которого там быть не могло. Тяжёлый металлический брелок с выцветшей эмблемой какого-то завода. В этот момент её кровь застыла в жилах, она поняла, что это не просто потерянная вещь. Это улика. Кто-то чужой был здесь. Рядом с её мальчиком. Прямо перед тем, как он исчез навсегда. В трёхстах километрах от дачи, в душном боксе-автомастерской, двадцатишестилетний Павел Петров затягивал гайку на колесе. Его движения были точными и уверенными, как у хирурга. Клиенты ценили его за золотые руки и немногословность. Никто из них не догадывался, что по ночам этого спокойного парня мучают обрывочные, бессвязные сны: ослепительное солнце, запах прелых яблок и тревожный лай большой собаки. Он считал своих настоящих родителей погибшими в автокатастрофе, а Сергея и Марию, приютивших его, своими спасителями. Но почему тогда он всю жизнь чувствовал себя чужим? Почему панический страх в глазах матери вспыхивал от любого его вопроса о раннем детстве? Павел отогнал эти мысли. Нужно было заканчивать работу. Если бы он только знал, что через несколько часов хрупкий мир его привычной жизни начнёт трещать по швам. Ольга сидела в кабинете следователя, сжимая в ладони холодный металл брелока. Перед ней сидел Артём Смирнов, молодой капитан с цепким, внимательным взглядом. Он слушал её сбивчивый рассказ, и в его глазах не было той усталой вежливости, которую она видела двадцать лет назад в глазах его предшественников. Он взял брелок, повертел в руках. Эмблема почти стёрлась, но можно было разобрать буквы «МЗ». Смирнов поднял на Ольгу глаза и сказал всего одну фразу, которая заставила её поверить в невозможное: «Давайте поднимем дело вашего сына, Ольга Алексеевна. Начнём с этого брелока». Он не знал, что, открывая пыльную папку с надписью «Иванов И.С.», разыскное дело номер, он открывает ящик Пандоры. Правда, которую он начал искать, окажется страшнее любой догадки. Тем же вечером Павел вернулся домой. Его встретила мать, Мария, с её обычной тревожной суетливостью. «Пашенька, руки мой хорошо, ужинать сейчас будем. Отец сегодня не в духе». Сергей и правда сидел за столом мрачнее тучи, медленно ворочая кусок хлеба в изуродованных артритом пальцах. Атмосфера в доме была такой гнетущей, что воздух, казалось, можно было резать ножом. Девушка Павла, Елена, прислала ему ссылку на новостную статью. «Смотри, какой резонанс, дело двадцатилетней давности возобновили. Мальчик пропал в Серпуховском районе». Павел открыл ссылку. И увидел фотографию. Лицо шестилетнего улыбающегося мальчика. И в этот момент его мир качнулся. Он не знал этого ребёнка. Но почему тогда, глядя на это фото, он чувствовал фантомную боль над бровью, именно там, где у него был старый шрам? Он решил рискнуть. За ужином, стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично, он сказал: «Представляете, сегодня читал: в Серпухове ищут парня, пропал двадцать лет назад. Прямо как я в аварию попал, в том же возрасте». Тишина, которая наступила после его слов, была оглушительной. Мария выронила ложку. Её лицо исказилось от ужаса, губы зашептали молитву. Но реакция Сергея была ещё страшнее. Он с грохотом ударил кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. «Замолчи!» — прорычал он, и в его голосе прозвучала неприкрытая угроза. «Не смей об этом говорить! Никогда!» Павел смотрел на перекошенное от ярости лицо отца и на плачущую мать, и ледяное осознание начало проникать в его сознание. Это был не просто страх. Это была паника виновных. То, чего он подсознательно боялся больше всего, начало происходить: фундамент его жизни, построенный на лжи, давал первые глубокие трещины. На следующий день следователь Смирнов добился первого результата. «МЗ» — это Московский завод, закрытый пятнадцать лет назад. Он запросил архивы со списками всех сотрудников. Параллельно он поднял старые протоколы и нашёл кое-что интересное — показания пожилой соседки Ивановых. Она упоминала незнакомую машину, «вишнёвую копейку», которая несколько раз медленно проезжала по их дачной улице в те дни. Это была слабая зацепка, почти ничего. Но для дела, которое двадцать лет лежало мёртвым грузом, это был прорыв. Смирнов начал самую нудную часть работы — сверять списки тысяч бывших работников завода с базами данных ГИБДД. Он искал владельца «вишнёвого ВАЗ-2101». Он ещё не знал, что ищет не просто машину. Он ищет призрака. Потрясение от реакции родителей не отпускало Павла. Он начал действовать тайно. Ночью, когда в доме всё стихло, он пробрался в комнату родителей. Он знал, что Мария где-то прячет старые фотоальбомы. Он нашёл их в глубине платяного шкафа, под стопкой старого белья. С замиранием сердца он открыл первый, самый толстый альбом. Вот его школьные фотографии: первый класс, второй, третий. Вот он в пионерском лагере. А вот… а вот и всё. Альбом заканчивался. Он открыл другой. Пустота. Ни одной его фотографии до семи лет. Ни одной младенческой карточки, ни одного снимка из детского сада. Как будто его жизнь началась в тот день, когда он пошёл в школу. В одно мгновение он потерял всё, что считал своим прошлым. Теперь перед ним была лишь чёрная дыра, и он должен был выяснить, что она скрывает. Он больше не знал, кто он такой. Пустая страница фотоальбома смотрела на Павла как бездна. Это была не…ЗАКРЫТЬ ▲