Анонимки ▶ Анонимное общение

Если бы они знали что их ждет... Женщина сидела у окна и выглядывала своего сына. Завидев щуплую фигурку, накинула скорее тапки и бросилась вниз по лестнице. Вышла, подбежала, с надеждой заглянула в глаза. «Ну что, отпустили?» «Да какой там, мам! Годный я!» «Ну как же годный, смотри, сутулый какой и гайморит хронический!» «Мам! Ну перестань! Что ты плачешь, соседи вон смотрят, это мой мужской долг, отдать два года службе Родине, стрелять научусь, спорту всякому!» «Какому спорту?» — ещё сильнее заплакала мама, вытирая нос платочком. «Слышала я, что с ребятами в армии делают, и не защитишь!» Вдруг она просияла. «А я с тобой поеду!» «Как со мной, в часть нельзя!» «А я не в часть, я рядом поселюсь, буду еду тебе готовить, котлетки к проходной носить». «Да там же кормят!» «Ну и ладно, буду стоять вечерами у ворот, чтоб все знали, что у тебя есть защита, обижать хоть не будут!» Артём вздохнул. Бедная мать, когда она узнала о повестке, забегала по врачам, какие только болезни не искала в его медицинской карточке, вздыхала, не найдя ни одной серьёзной. Прежде чем мы продолжим, напишите в комментариях, где вы находитесь и какая у вас сейчас погода. Мне правда любопытно прочитать, из какого вы города. Приятного просмотра. А потом такое выдала. Они обедали, мать уставилась в одну точку и сдавленным голосом произнесла: «Артём, тебе надо притвориться нетрадиционным мужчиной!» «В смысле? Что я не по девочкам? Мам, ты что? Как ты это себе представляешь? Ребята рассказывали, там надо в психушку идти на протесты, ещё и в базу занесут!» «Ну и пойди! А лучше кто там в комиссии сидит? Майор? Ну и полезь к нему целоваться!» Артём рассмеялся, представив эту картину, как грузный лысый Александр Петрович улепётывает по коридору, а следом за ним Артём бежит, губы крашеные дрожат и голосит: «Любимый, прости, не отдавай меня в армию!» Парень глянул на маму и перестал смеяться. «Ну как ей объяснить, что он уже взрослый? Не тот милый мальчик в голубых колготочках и с зайцем в руках, а взрослый, самостоятельный парень, на голову выше мамы, а всё Артёмушка?» Мама, Мария Викторовна, родила его от доброго человека, который помог ей исполнить мечту родить себе милого, нежного, пахнущего молоком и радостью малыша, надежду и опору в будущем кормильца в преклонных годах сына. Отец выполнил свою функцию и больше в судьбу мамы не допускался. Видно, он не особо и просился, раз исчез из их жизни, не оставив даже адреса. Да какая разница, в армию всё равно идти придётся. Мария Викторовна устроила настоящие проводы. Созвала подруг, родню, его одноклассников, усадила за стол, а сама в слёзы. Гости пьют и не знают, то ли на праздник собрались, то ли на поминки. А мама знай поплакивает и за сердце хватается. И на следующий день попёрлась с ним к военкомату. У Артёма уши горели от стыда. Взрослый лоб, а с мамочкой. Но так крепко так цыкнула, не отвяжешься. Военком стоял рядом с автобусом. Мать сразу рванула к нему. «Пожалуйста, моего сыночка в жаркие страны не отправляйте, у него светлые волосы, каждое лето солнечный удар». «Ну вы, мама, даёте? Панамку тоже принесли?» «Ой, и правда, панамку. Я быстро, сейчас сбегаю». Стоящие у автобуса ребята посмеивались, косясь на Артёма. А военком, объяснив матушке, что она здесь лишняя, пошёл к автобусу. «Ну, бойцы, сейчас будет распределение». Встали в линию, равняясь. «Смирно». Артём слушал, куда едут призывники. Саратов, Благовещенск, даже Крым. Вот свезло-то. Тут военком замялся. «Кузнецов, это тот, которому мама панамку принесёт?» «Да, я», — ответил Артём. «Голова у тебя больно греется, мама сказала. Нельзя тебе в жару, поедешь к Орлову на Чукотку». Раздался дружный хохот, сосед толкнул Артёма в бок. «Удружила тебя мамка, а теперь тебя к Орлову отправят». Артём отвернулся, в голове забегали мысли. Что за Орлов? Откуда на Чукотке птицы? Может, ракетные войска так называются? Лучше б «Стрижом» назвали или «Ястребом». Всё оказалось проще. Орлов Виктор Павлович, прапорщик из чукотской части. Добрый, справедливый и очень крепкий на руку прапор. Потом ребят разгруппировали и рассадили по автобусам. Автобус приехал на вокзал, там ребята пересели на поезд. Многие ехали день-два, но Артёму повезло. Им предстояло трястись в плацкарте целых пять суток. Чукотка… Вот, блин, занесло. Ранним утром они подъехали к вокзалу. Уже здесь чувствовался морозный воздух. Вынув из рюкзака тулупы, выданные в части, валенки, Артём переоделся и вышел на перрон. Холод, ветрюга просвистывает в уши. Пятеро таких же, как он, парней, укутанных по самые уши, переминались с ноги на ногу. «И дальше куда? Сказали, нас встретят. Ни одного автобуса или тачки. А вон пазик стоит». «Смеёшься? Это корыто? Да им в музее детей пугать!» Высокий парнишка подошёл и пнул ногой покрышку. Заглянул в окно. «Смотри, к ручнику железка примотана». Парень высмеивал неказистую машину и вдруг почувствовал что-то не то. Обернулся, а рядом мужик стоит в форме, грозно смотрит, усы морщит. «Равняйсь. Фамилия?» «Карасёв Павел Михайлович». «Трое суток штрафбата». «За что?» — удивлённо округлил глаза парень. «За неуважение к транспортному средству части». «А что я сделал-то?» — не унимался парнишка. «Четверо суток. Ещё слово — верёвку достану». Павел замолчал, обиженно хмуря брови. «Что за верёвка? Свяжут его, что ли?» Вояка представился: «Прапорщик Орлов Виктор Павлович. Начальник части. И для вас теперь папа, мама и судья. А теперь пакуйтесь в машину». Пазик жалобно скрипнул подвеской, пуская в своё старенькое нутро пятерых новобранцев. Артём покосился на ржавый остов кресла. «Выдержит ли?» Они доехали до непонятной будки с охранником и увидели красивое здание. Двухэтажный дом ещё с советской лепниной под окнами, аккуратные решётки на окнах, за домом маленький парк. Низкий парнишка шепнул Артёму: «Фух, пронесло. Я узнавал, тут пункт связистов. Будем с рациями локацией возиться». «Вы что там шепчетесь? Чего развалились? А ну, встать по стойке смирно!» — грозно зашевелил усами прапор. И, поглядев на часы, стал ходить туда-сюда перед домом. Ребята подтянули животы, следя за шагами начальства. Вдруг прапор остановился, растянул усы в улыбке, смотрит вдаль, а вдали тёмное пятнышко на снегу. Ребята переглянулись. Пятнышко росло и превратилось в большие сани, запряжённые оленями. «Туман! Старый шкурник не подвёл!» Прапор обнялся с морщинистым, смуглолицым человеком, от которого за версту несло табаком. «Новых орлов тебе привезли, Виктор?» «Орлов! Пингвинов скорее!» «Ну ничего, я…ЗАКРЫТЬ ▲