Анонимки ▶ Анонимное общение

Спустя 13 лет была обнаружена ужасная причина исчезновения. Утро 8 ноября 2011 года в поселке Тихий Омут началось, как сотни прочих. Анатолий Сергеевич Рябов затянул пояс рабочей одежды на талии и проверил зеркала старого «богдана». Двадцать пять лет он перевозил детей по этому маршруту, ни одного инцидента, ни малейшей царапины в его трудовом стаже. Светлана Игоревна Котова поправила оптику и повторно сверила перечень. Двенадцать фамилий семиклассников, которым предстояло отправиться на экскурсию в Исторический музей. Привычное путешествие на 50 километров по известной дороге. Что могло пойти вопреки намеченному? Глеб Захаров забыл дома вторую обувь и возвратился за ней. Его отец, Виктор, стоял на пороге с кружкой чая и улыбался. «Неряха», — подшучивал он над сыном. «В музее ведь не останешься без обуви». Это были последние слова, которые Виктор произнес своему наследнику. В 13:40 микроавтобус отъехал от учебного заведения. Светлана Игоревна находилась на переднем кресле и проверяла маршрутный лист. Дети шумели, смеялись, строили планы на грядущее событие. Вероника Попова демонстрировала подругам новый гаджет, презент к празднику. Рустам Ахмедов пытался решить задачу по геометрии, которую забыл выполнить дома. Анатолий Сергеевич включил радиоприемник. Звучала старинная композиция Меладзе. Он тихонько подпевал и отбивал ритм музыке пальцами по рулю. За стеклами мелькали рыжие осины, осень окрашивала округу в золотые тона. В 14:50 транспорт проехал через центр Тихого Омута. Это зафиксировали две камеры наблюдения. На записи видно, как Анатолий Сергеевич поднимает ладонь, здороваясь со знакомым. Дети заняты своими делами. Все выглядит абсолютно обычно. Больше их никто не видел. В 17:00 заведующая Историческим музеем Карина Леонидовна позвонила в школу. «Мы ждем вас, — сообщила она секретарю. — Экскурсия запланирована на пять, а группы до сих пор нет». Секретарь удивилась: «Выехали более 3 часов назад, должны были давно прибыть». К 8 вечера в Тихом Омуте не осталось ни одной спокойной семьи. Родители собрались у школы. Кое-кто плакал, кто-то кричал на директора, кто-то звонил в отделение правопорядка. Виктор Захаров не кричал. Он безмолвно стоял у оконного проема и глядел на дорогу, словно автофургон мог появиться в любой миг. Местный инспектор Денис Седов прибыл к девяти. Полный мужчина в измятой форме выслушал пояснения и развел руками. «Вероятно, где-то сломались», — предположил он. «Или решили остаться на ночь в музее». Родственники смотрели на него как на простака. К полуночи стало очевидно: автофургон исчез. На следующее утро в Тихий Омут приехали поисковые отряды из большого города. Винтокрылы кружили над лесными массивами. Кинологи с псами осматривали каждый квадратный метр предполагаемого маршрута. Волонтеры развешивали объявления со снимками ребят по всем окрестным поселениям. Виктор Захаров не спал четвертые сутки подряд. Он изучал схемы, звонил в медицинские учреждения, обзванивал авторемонтные мастерские. Его супруга Инна сидела у аппарата и ждала звонка от похитителей. Звонка не последовало. На третий день поисков произошло первое странное событие. Кинолог Олег Макаров обнаружил школьный рюкзак Глеба Захарова в придорожном кювете. Рюкзак лежал в 20 километрах от назначенного пути, на дороге, ведущей в противоположную сторону от культурного объекта. Внутри рюкзака находились тетради, пенал и сложенный вчетверо лист из ученической тетради. Детским почерком на нем было написано: «Мама, папа, мы все живы и здоровы. Не ищите нас. Скоро вернемся. Глеб». Экспертиза подтвердила, что почерк принадлежит Глебу Захарову. Бумага и чернила самые обычные. Никаких отпечатков, кроме детских. Но как записка оказалась в рюкзаке? И кто ее подкинул на трассу? Виктор Захаров держал послание дрожащими руками. «Он жив», — шептал мужчина. «Мой мальчик жив». Поиски продолжались еще 2 недели. Обследовали каждый колодец, каждое заброшенное строение, каждый подвал в радиусе ста километров. Опросили всех обитателей Тихого Омута и соседних сел. Итог был един: никто ничего не видел, не слышал, не знал. Виктор Захаров примчался из крупного города на своем автомобиле за 2 часа. Он стоял за оградительной лентой и смотрел на ржавый остов автофургона. Внутри него что-то переворачивалось. Надежда? Ужас? Он не мог осознать. Специалисты работали до поздней ночи. Они сделали сотни кадров, взяли образцы почвы, замерили следы. Микроавтобус был пуст. Никаких тел, никаких личных вещей подростков. Только грязь, листва и паутина. Но на следующий день эксперты обнаружили нечто невероятное. В водительском ящике для перчаток лежала пачка посланий. Двенадцать листов из ученической тетради, исписанных детским почерком. На каждой записке стояла дата — октябрь 2023 года. Вчерашний день. «Мама, мы целы», — писала Вероника Попова. «Нас содержат в большом здании. Кормят хорошо, не трогают. Но мы хотим домой. Обнаружьте нас, пожалуйста». «Папа, я скучаю», — писал Глеб Захаров. «Мне уже 19 лет. Я вырос и изменился. Ты меня не узнаешь. Но я все еще твой сынок». Эксперты потратили 7 дней на проверку. Результат был поразительным: почерки принадлежали тем же ребятам, которые сгинули в 2011 году. Но возраст авторов посланий составлял 18–19 лет. Дети писали как взрослые юноши, а не как семиклассники. Виктор Захаров сидел в кабинете дознавателя и читал весть от сына. Дрожащими губами он произносил знакомые фразы. Его мальчик жив. Повзрослел. Стал совершеннолетним. Но где он? И кто держал ребят 13 лет? Дознаватель Жанна Родина изучала материалы дела и качала головой. Тридцатилетняя женщина расследовала множество необычных происшествий, но такого не встречала никогда. Автофургон словно возник из ниоткуда. А записки нарушали все нормы разумности. «Кто-то очень хитро манипулирует нами», — заявила она сотрудникам. «Это не случайность. Это инсценировка». Но зачем? Вечером того же дня в Тихий Омут приехали федеральные сыщики. Дело получило статус особой значимости. Создали специальную группу из двенадцати человек. Проверили каждый квадратный метр земли вокруг автобуса. И тогда начались по-настоящему странные явления. Камеры видеонаблюдения зафиксировали очертания детей на окраине Тихого Омута. Ночью, когда весь поселок спал, очертания возникали на несколько мгновений и исчезали. Лица рассмотреть было невозможно, но рост и комплекция соответствовали повзрослевшим ребятам. Утром на скамье у автобусной остановки нашли еще одно послание. «Мы рядом», — было написано на нем. «Но не можем показаться. Нас принуждают молчать. Помогите нам». Виктор Захаров больше не отдыхал. Он дежурил на улицах Тихого Омута каждую ночь, надеясь увидеть сына. Иногда ему казалось, что он слышит знакомый тембр. Но когда он оборачивался, там никого не было. Лариса Попова утверждала всем, что ощущает присутствие дочери. «Вероничка близко», — говорила она. «Я материнским сердцем чувствую. Она пытается со мной выйти на контакт». Светлана Игоревна Котова впервые за 13 лет вышла из дома…ЗАКРЫТЬ ▲