С пенсии Дарья Ивановна, кроме обязательных коммунальных платежей и покупки продуктов на оптовой распродаже, позволяла сделать себе небольшой подарок – пакетик кофе в зернах.

Зерна были уже прожарены и когда она срезала уголок пакетика, они издавали умопомрачительный аромат. Вдыхать надо было обязательно с закрытыми глазами, отрешившись от всех чувств, кроме обоняния и тогда являлось чудо! Вместе с изумительным запахом в тело будто вливалась сила, всплывали в памяти девичьи мечты о дальних странах, грезился океанский прибой, шум тропического ливня, таинственные шорохи в чаще сельвы и дикие крики обезьян, снующих по лианам…

Ничего этого она никогда не видела, но рассказы папы, постоянно пропадавшего в исследовательских экспедициях в южной Америке, она помнила. Когда он бывал дома, то любил рассказывать Дашеньке о приключениях в долине Амазонки, прихлебывая крепко сваренный кофе, и его запах теперь всегда напоминал ей о нем – сухощавом, жилистом загорелом путешественнике.

Что родители были не родные она знала всегда. Она помнила, как в начале войны ее, трехлетнюю девочку, потерявшую родных, подобрала женщина, которая стала ей мамой на всю жизнь. Потом – все как у всех: школа, учеба, работа, замужество, рождение сына и вот он итог – одиночество. Сын еще лет двадцать назад, согласившись на уговоры жены, избрал местом жительства другую страну и благоденствовал с семьей в городе Хайфа. За все это время посетил родной город всего лишь раз. Созванивались, сын ежемесячно присылал ей деньги, но она их не тратила – откладывала на специально открытый счет. За двадцать лет накопилась немалая сумма, она вернется сыну. Потом…

В последнее время ее не покидала мысль, что прожила она жизнь хорошую, полную забот и любви, но – чужую. Если б не война, была бы у нее совсем другая семья, другие родители, другой родной дом. Значит и судьба была бы другой. Родных своих родителей она почти не помнила, но часто вспоминала девочку – ровесницу, которая всегда была рядом в те, почти младенческие годы. Машей ее звали. Так и слышится, порой, как их окликали: – «Машутка, Дашутка!» Кем она ей приходилась? Подружкой, сестрой?

Размышления ее прервал короткий сигнал мобильного телефона. Она взглянула на экран – пенсия пришла на карточку! Вот и хорошо, очень кстати! Можно прогуляться в магазин, прикупить кофе – последний сварила вчера утром. Осторожно постукивая по тротуару тростью, обходя осенние лужи, она подошла ко входу в магазин.

У дверей притулилась серенькая, полосатая кошечка, опасливо поглядывая то на прохожих, то на стеклянные двери. Жалость шевельнулась в сердце: – «Мерзнет, бедняжка, да и голодная, наверное. Взяла бы тебя домой, да только… Кому ты нужна будешь после меня? А мне осталось… Не сегодня, так завтра». Но, жалея несчастную, прикупила ей недорогой пакетик корма.

Она аккуратно выдавливала желейную массу в полиэтиленовый лоток, кошка терпеливо ждала и поглядывала на благодетельницу влюбленными глазами. Распахнулись двери магазина и на крыльцо вышла дородная женщина, выражение лица которой не предвещало ничего хорошего. Она, без лишних слов, отшвырнула ногой лоток с кормом так, что желейные комочки разлетелись по тротуару:

– Говоришь им, говоришь – никакого толку! – рявкнула она. – Нечего их тут прикармливать! – и развернувшись нервно удалилась.

Кошка, опасливо оглядываясь, принялась подбирать кусочки съестного с тротуара, а Дарья Ивановна, задохнувшись от возмущения, почувствовала первый укол надвигающегося приступа. Она поспешила к автобусной остановке – лишь там были скамеечки. Присев на одну из них, она лихорадочно шарила по карманам, в надежде отыскать таблетки, но напрасно.

А боль безжалостно накатывала волнами, голову будто сдавливали в тисках, в глазах темнело, из груди рвался стон. Кто-то дотронулся до ее плеча. Она с трудом открыла глаза – молоденькая девушка испуганно смотрела на нее:

– Вам плохо, бабушка? Как Вам помочь?

– Здесь, в пакете. – Дарья Ивановна слабо шевельнула рукой. – Там упаковка кофе. Достань и распечатай.

Она припала к упаковке, вдохнула аромат жаренных зерен раз, другой. Боль не прошла, но ослабла.

– Спасибо, девонька. – Слабо произнесла Дарья Ивановна.

– Меня Полиной зовут, а спасибо скажите кошке. – Улыбнулась девушка. – Была рядом с вами и так громко мяукала!

– И тебе спасибо, моя хорошая. – Дарья Ивановна погладила кошку, которая сидела тут же, на скамейке с ней. Та самая, полосатая.

– Что с вами случилось? – участливо интересовалась девушка.

– Приступ, девонька, мигрень. – Призналась Дарья Ивановна. – Перенервничала, бывает…

– Я провожу вас до дома, одной вам трудно будет дойти…

– … У моей бабули – тоже бывают приступы мигрени. – Рассказывала Полина, когда они пили слабенький кофе с молоком и печеньем в квартире Дарьи Ивановны. – Вообще-то, она мне прабабушка, но я ее называю «бабуля». Она в поселке живет, вместе с моей бабушкой, мамой и папой. А я учусь здесь, в медучилище, на фельдшера. Бабуля, как и вы, меня девонькой называет. И еще – вы так на нее похожи, что я сначала подумала, что вы – это она! А вы не пробовали искать своих родственников, тех, настоящих?

– Полинушка, девонька, как их найдешь? Ведь я их почти и не помню. Ни фамилии своей, ни откуда я родом. – Рассказывала Дарья Ивановна, поглаживая пригревшуюся на коленях кошку. – Помню – бомбежку, когда мы ехали на подводе, потом танки… А я бежала, бежала так, что себя не помнила! Ужас! На всю жизнь ужас! Потом меня женщина подобрала, я ее всю жизнь мамой называла, и сейчас она для меня мама. После войны пришел ее муж и стал мне самым лучшим папой на свете! Осталось у меня из своего – только имя. А семья моя родная, вернее всего погибла, там, под бомбами. И мама, и Машутка…

Она не заметила, как после этих слов Полина вздрогнула и посмотрела на нее огромными, голубыми глазами:

– Дарья Ивановна, а у вас есть родинка на правом плече, на листик похожая?

От неожиданности хозяйка поперхнулась кофе, а кошка внимательно на нее уставилась.

– Откуда тебе это известно, девонька?

– У бабули точно такая-же. – Тихо произнесла Полина. – Ее Марией зовут. Она до сих пор не может сдержать слез, когда вспоминает свою сестренку – близняшку, Дашутку. Пропала она под бомбежкой, при эвакуации. Когда фашисты дорогу перерезали, пришлось вернуться домой, там и пережили оккупацию. А Дашутка пропала. Так и не нашли, сколько не искали…

С утра Дарья Ивановна не могла найти себе места. Она ходила от окна к двери, ожидая гостей. Серенькая, полосатая кошка не отходила от нее ни на шаг, с тревогой всматриваясь в лицо хозяйки.

– Не волнуйся, Маргоша, со мной все в порядке, – успокаивала хозяйка кошку. – Только сердце стучит…

Наконец, прозвенел дверной звонок. Дарья Ивановна, волнуясь открыла дверь.

Две пожилые женщины, замерев, молча смотрели друг на друга глазами полными надежды. Словно в зеркале видели они не потерявшую цвет голубизну глаз, седые локоны вьющихся волос и скорбные морщинки в уголках губ.

Наконец, гостья облегченно выдохнула, улыбнулась, шагнула навстречу и обняла хозяйку:

– Здравствуй, Дашутка!

А на пороге, утирая слезы счастья, стояли родные люди.

Автор: Тагир Нурмухаметов