Но я сбежала.

– Мама, я так не могу! – кричала Валя в трубку. – Она с утра начинает! «Неужели так трудно яйца правильно сварить? Женька любит всмятку, а не эти резиновые подошвы!»

Валя стояла на кухне и тёрла слёзы кулаком. На плите остывал завтрак – яичница, которую свекровь даже пробовать не стала.

– Доченька, потерпи, – вздохнула мама. – Ну что ты сделаешь? Это его мать.

– А моя где? – Валя всхлипнула. – Почему ты в Челябинске, а не здесь? Почему я одна должна это терпеть?

– Валюша, мы же говорили. У меня работа, квартира. Не могу я всё бросить.

– А я могу, да? – голос сорвался. – Могу терпеть, как она меня поедом ест!

Разговор прервал звонок в дверь. Валя вытерла лицо полотенцем и пошла открывать. На пороге стояла соседка Нина Павловна с тарелкой пирожков.

– Валечка, я тут напекла, возьми горяченьких!– Спасибо, – Валя попыталась улыбнуться.

– Ой, милая, да ты плакала! – всполошилась соседка. – Опять Маргарита Семёновна?

Валя кивнула, не в силах говорить.

– Эх, деточка, – Нина Павловна покачала головой. – Третья ты у неё невестка. Первые две сбежали через полгода. Думала, ты продержишься – такая боевая казалась.

– Я не боевая, – прошептала Валя. – Я просто Женю люблю.

– А он-то тебя любит? – прищурилась соседка. – Или мамочке под юбку прячется?

Валя не ответила. Нина Павловна вздохнула и ушла, оставив пирожки.

С Женей они познакомились два года назад в автобусе. Валя ехала с работы, уставшая после смены в call-центре. Женя стоял рядом – высокий, симпатичный, в хорошем костюме.

Автобус резко затормозил, Валю качнуло, и она вцепилась в первое, что попалось под руку. Это оказался рукав Жениного пиджака.– Простите! – смутилась она.

– Ничего страшного, – улыбнулся он. – Держитесь крепче, а то наш водитель сегодня не в духе.

Разговорились. Оказалось, работают в соседних зданиях. Женя – менеджер в банке, Валя – оператор в сотовой компании. Стали ездить вместе. Потом пить кофе после работы. Потом встречаться.

Валя влюбилась сразу и бесповоротно. Женя был заботливый, внимательный, дарил цветы, водил в кино. Только о маме рассказывал мало.

– Она у меня строгая, – говорил уклончиво. – Но ты ей понравишься, вот увидишь.

Валя не понравилась. С первой секунды.

– Это что за пигалица? – спросила Маргарита Семёновна, окинув её взглядом. – Женечка, ты что, получше не нашёл?

– Мама! – покраснел Женя.

– Что «мама»? Посмотри на неё! Ни кожи, ни рожи! И одета как… – она поморщилась. – Из какой деревни приехала?– Из Челябинска, – тихо ответила Валя.

– А, понятно. Приезжая. За московской пропиской охотишься?

– Мама, прекрати! – взмолился Женя.

Но Маргарита Семёновна только разошлась. Весь вечер она отпускала колкости, критиковала Валину внешность, манеры, образование.

– И что ты в ней нашёл? – спросила напоследок. – Таких, как она, пруд пруди. Серая мышь.

Дома Валя проплакала всю ночь. Хотела порвать с Женей, но он приехал с букетом роз, умолял простить.

– Она не со зла, – оправдывался. – Просто переживает за меня. Единственный сын, понимаешь? Она привыкнет, вот увидишь.

Не привыкла.

После свадьбы стало хуже. Маргарита Семёновна приходила каждый день «помогать по хозяйству». На деле – учить Валю жить.

– Полы надо мыть по-другому! Бельё гладить не так! Борщ варить не умеешь! Как ты вообще замуж вышла с такиминавыками?

Валя терпела. Ради Жени терпела. Он же после каждого скандала извинялся, обещал поговорить с матерью. Но разговоры не помогали.

– Женечка болеет! – влетела однажды свекровь. – Температура тридцать семь и две! А ты где?

– На работе была, – растерялась Валя. – Сейчас только пришла.

– На работе она была! А муж больной! Нормальная жена бросила бы всё и примчалась!

– Но он же не умирает… Тридцать семь и две – это даже не температура.

– Не температура?! – взвизгнула Маргарита Семёновна. – Да ты бессердечная! Бездушная! Зачем ты вообще замуж выходила?

Женя лежал на диване и смотрел телевизор. Выглядел вполне здоровым.

– Жень, что случилось? – спросила Валя.

– Голова немного болит, – пожал плечами он. – Мама паникует.

– Паникую?! – Маргарита Семёновнавсплеснула руками. – Я о сыне забочусь! А ты? Небось даже градусник дома не держишь!

Градусник был. И лекарства были. Но свекровь уже неслась на кухню «готовить целебный бульон». Валя знала – этот бульон придётся выливать. Маргарита Семёновна готовить не умела, но упорно делала вид, что её стряпня – эталон кулинарии.

– Я беременна, – сказала Валя мужу через год после свадьбы.

Женя просиял:

– Правда? Валюша, это же чудо! Мама будет так рада!

Мама не обрадовалась.

– Рано! – отрезала она. – Вы ещё дети сами! Как вы ребёнка воспитывать будете?

– Мам, нам обоим по двадцать семь, – напомнил Женя.

– И что? Зрелость не по годам измеряется! Вот я в тридцать родила – и то рано было.
Всю беременность Маргарита Семёновна изводила Валю «ценнымисоветами». Нельзя есть то, нельзя есть это.

– Ты же моего внука носишь! – причитала она. – Береги себя! Хотя какой из тебя толк…

Валя молчала. Сжимала кулаки и молчала.

Рожать поехала одна – Женя был в командировке. Маргарита Семёновна в роддом не приехала – «не выношу больничный запах». Мама из Челябинска прилететь не смогла – дорого.

Валя родила дочку. Маленькую, крикливую, прекрасную Машеньку.

– Девочка? – разочарованно протянула свекровь, когда их выписали. – Я так надеялась на внука. Ну что ж, не повезло.

С появлением Маши жизнь превратилась в ад. Маргарита Семёновна поселилась у них «помогатьс ребёнком». Помощь заключалась в бесконечной критике.

– Не так пеленаешь! Не так кормишь! Дай сюда, бестолочь!

Но стоило свекрови взять Машу на руки, та заходилась плачем. Младенцы чувствуют недобрых людей.

– Это ты её разбаловала! – обвиняла Маргарита Семёновна. – Против бабушки настроила!

Валя не спала ночами. Не от того, что Маша плакала – дочка была спокойной. От того, что свекровь вскакивала на каждый писк и неслась «спасать внучку от матери-кукушки».

– Женя, я больше не могу, – взмолилась она однажды. – Пусть твоя мама домой идёт. Я справлюсь сама.

– Валь, ну она же помогает…

– Помогает?! Она меня с ума сводит! Я собственного ребёнка боюсь на руки взять – вдруг опять что-то не таксделаю!

– Потерпи ещё немного. Она же не вечно тут будет.

Вечность растянулась на три месяца. Валя похудела, осунулась, под глазами залегли тени. Молоко пропало от стресса. Маша перешла на смесь.

– Вот! – торжествовала Маргарита Семёновна. – Я же говорила – плохая из тебя мать! Даже молока у тебя нет!

В тот вечер Валя собрала вещи.

– Ты куда? – испугался Женя.

– К маме. В Челябинск.

– Валь, ты что? А как же мы? Как же Маша?

– Машу забираю. А ты… – она посмотрела на него устало. – Ты выбирай. Или мы, или твоя мамочка. Но вместе – больше никогда.

– Валя, не уезжай! – Женя схватил её за руку. – Я поговорю с мамой! Она уйдёт! Обещаю!Маргарита Семёновна уйти отказалась.

– Это моя квартира! – заявила она. – Я тут прописана! И внучка моя тут прописана! А вот ты, – ткнула пальцем в Валю, – ты тут никто!

Валя опустила сумку. Действительно. Квартира была свекрови, Женя получил её в наследство от отца, но Маргарита Семёновна имела право пожизненного проживания. И Машу они прописали здесь же – Валя была против, но Женя настоял.

– Вот и катись в свой Челябинск! – продолжала свекровь. – А внучку мою не получишь! Я суду расскажу, какая ты мать! Как ты ребёнка морила, молока лишила!

– Мама! – взмолился Женя. – Ну что ты говоришь?

– Правду говорю! Негодная она жена и мать! Я же вижу!

Валя молча взяла Машу и пошла к двери.– Стой! – завизжала Маргарита Семёновна. – Положи ребёнка!

– Это мой ребёнок, – тихо сказала Валя. – И я её никому не отдам. Даже через суд.

– Женя! – свекровь вцепилась в сына. – Останови её! Она внучку крадёт!

Женя стоял как вкопанный. Разрывался между матерью и женой. И, как всегда, выбрал путь наименьшего сопротивления – промолчал.

Валя вышла из квартиры. Спустилась по лестнице. Села в такси.

– На вокзал, – сказала водителю.

В поезде, укачивая Машу, она впервые за долгое время почувствовала облегчение. Словно камень с плеч упал. Огромный, тяжёлый камень по имени Маргарита Семёновна.

В Челябинске было хорошо. Мама нянчилась с внучкой, Валя вышла на работу – устроилась администратором в салон красоты. Платили немного, нона жизнь хватало.

Женя звонил каждый день. Умолял вернуться. Обещал снять отдельную квартиру. Клялся, что поставит мать на место.

– Жень, я устала от обещаний, – говорила Валя. – Ты за два года ни разу меня не защитил. Ни разу не сказал матери, чтобы она прекратила.

– Но я же не могу ей грубить! Она же мать!

– А я кто? Я твоя жена! Или была женой. Мать твоего ребёнка. Но для тебя я всегда была никем.

– Это не так!

– Так, Женя. Именно так. Знаешь, что сказала твоя соседка? Что я третья невестка у твоей мамы. Первые две сбежали. И я сбежала. Потому что больше не могла.

– Валя, дай мне шанс! Один шанс! Я всё исправлю!– Как? Снимешь квартиру на свою зарплату? Или мама даст денег? А если даст – она же там поселится! «Помогать с внучкой».

Женя молчал. Они оба знали правду – Маргарита Семёновна держала сына на коротком поводке. Финансовом и эмоциональном. И отпускать не собиралась.

Через месяц приехала свекровь. Без предупреждения, без звонка. Валина мама открыла дверь, и Маргарита Семёновна ворвалась в квартиру как смерч.

– Где моя внучка?! – заорала она. – Ты не имеешь права её прятать!

– Во-первых, не ори в моём доме, – спокойно сказала Валина мама. – Во-вторых, Маша спит. В-третьих, убирайся отсюда.

– Как ты смеешь?! Я бабушка!

– А я тоже бабушка. И мать. И в отличиеот тебя, не изводила свою невестку.

Маргарита Семёновна опешила. К отпору она не привыкла.

– Я… я в суд подам!

– Подавай, – пожала плечами Валина мама. – Расскажешь судье, как довела девочку до нервного срыва. Как молоко у неё пропало от твоих придирок. Соседи твои подтвердят – они всё слышали. Тонкие стены.

– Ложь! Всё ложь! Я помогала!

– Знаешь, что я тебе скажу? – Валина мама подошла ближе. – У меня дочь одна. И внучка одна. И я их в обиду не дам. Никому. Даже родной бабушке. Так что выметайся, пока я милицию не вызвала.

Маргарита Семёновна ушла, хлопнув дверью. Больше она не приезжала.

Прошёл год. Валя встретила Игоря – детского фотографа, снимавшего утренник в садике, куда ходила Маша.Добрый, весёлый, с золотыми руками. Маша его обожала.

– Не боишься связываться с разведёнкой с прицепом? – спросила Валя на третьем свидании.

– Во-первых, не прицеп, а принцесса, – улыбнулся Игорь. – Во-вторых, у меня мама тоже меня одна растила. И ничего, человеком вырос. В-третьих… – он взял её за руку. – В третьих, я вас обеих уже люблю.

Они поженились через полгода. Тихо, без пышных торжеств. Валина мама плакала от счастья. Маша бегала в белом платьице и разбрасывала лепестки роз.

А через неделю позвонил Женя.

– Валя, можно я приеду? Посмотрю на Машу?

– Приезжай, – согласилась она.

Женя приехал один. Постаревший, уставший. Играл с дочкой, катал на плечах. Маша его почти не помнила, нобыстро освоилась – дети чувствуют родную кровь.

– Красивая растёт, – сказал он. – В тебя вся.

– Спасибо.

– Я… я слышал, ты замуж вышла.

– Да.

– Он хороший человек?

– Очень.

– Маша его… папой зовёт?

– Пока дядей Игорем. Но скоро, наверное, начнёт папой. Дети быстро привыкают.

Женя кивнул. Помолчал.

– Знаешь, мама после твоего отъезда совсем озверела. Теперь уже мне мозг выносит. Почему не женюсь, почему внуков не привожу. Познакомила с дочкой своей подруги – та сбежала после первого ужина.

– Сочувствую.– Валь… – он посмотрел на неё с надеждой. – А может…

– Нет, – отрезала она. – Даже не думай. У меня есть муж. Который любит меня и мою дочь. У которого нет токсичной мамаши. С которым я могу быть счастливой.

– Но Маша… Ей нужен родной отец…

– Ей нужен тот, кто будет рядом. Кто защитит. Кто не променяет на мамочку. А ты… – Валя вздохнула. – Ты можешь видеться с ней. Если хочешь. Но не больше.

Женя уехал. Больше не звонил. Валя слышала от общих знакомых, что Маргарита Семёновна нашла ему невесту – тихую, забитую девочку из провинции. Четвёртую по счёту.

Интересно, сколько она продержится?

А Валя была счастлива. По-настоящему счастлива. С мужем, который ставил её на первое место. Со свекровью, котораяобожала внучку и никогда не лезла с советами. С мамой, которая всегда была рядом.

И с Машей. Маленькой, смешливой, любимой Машей. Ради которой стоило пережить все круги ада.

Даже если этот ад назывался Маргарита Семёновна.