Спустя шесть лет в школе нашли это.

Елена Михайлова получила звонок в три часа дня во вторник, в обычный октябрьский день 2024 года. Прошло шесть лет с тех пор, как её дочь София исчезла во время выпускной церемонии в Сочи. Шесть лет безуспешных поисков, расследований, которые ни к чему не привели, ночей без сна, полных вопросов о том, что случилось с её девочкой.

«Елена Викторовна, это Михаил Соколов из Международной школы “Морской Бриз”. Вам нужно срочно приехать. Мы нашли кое-что».

Елена почувствовала, будто мир остановился. Михаил Соколов был новым начальником службы эксплуатации школы, где училась София, того самого места, где она бесследно пропала в ночь церемонии.

«Что вы нашли?» — спросила Елена дрожащим голосом.

«Лучше вам самой посмотреть. Мы ремонтируем подвал главного корпуса и нашли чемодан, розовый чемодан с инициалами СБМ».

София Белова Михайлова. Её дочь.

Елена повесила трубку и тут же позвонила мужу Александру, генеральному директору одной из крупнейших компаний России. Через несколько минут они уже ехали в Сочи. Сердце Елены билось так, как не билось уже годы.

Международная школа «Морской Бриз» была гордостью семьи, элитным частным учреждением, где учились дети самых влиятельных бизнесменов страны. София была примерной ученицей, председателем школьного совета, мечтала изучать международное право. 15 июня 2018 года, в свои 18 лет, она окончила школу с отличием. В ту же ночь она исчезла.

Михаил Соколов ждал их у главного входа в школу. Это был мужчина лет 50, крепкий, с мозолистыми руками человека, всю жизнь проработавшего в строительстве.

«Семья Михайловых, простите, что приходится вам это показывать», — сказал Михаил, провожая их в подвал. «Мы три дня сносили стены подвала, чтобы установить новую электропроводку. Сегодня утром, пробив одну из стен, которая выглядела новее остальных, мы нашли замурованное пространство».

Они спустились по бетонной лестнице в сырой коридор, освещённый рабочими лампами. В конце коридора зияла неровная дыра в кирпичной стене.

«Вот оно», — указал Михаил.

Елена подошла и увидела розовый чемодан среднего размера, частично засыпанный обломками. Инициалы СБМ были выгравированы золотом на верхней части, уже выцветшие, но все ещё читаемые.

«Это был подарок на выпускной, который мы ей подарили», — прошептал Александр. Его купила Елена в Париже за месяц до церемонии.

Елена опустилась на колени рядом с чемоданом. Её руки дрожали, касаясь поверхности из искусственной кожи.

«София никогда не расставалась с этим чемоданом, брала его везде, с тех пор, как мы его подарили», — сказала она.

Михаил продолжил объяснять: «Стена, закрывавшая это пространство, была сделана из обычного кирпича, не такого, как в остальном здании. Тот, кто это сделал, разбирался в строительстве, но торопился».

«Вы вызвали полицию?» — спросил Александр.

«Я позвонил им сразу после разговора с Еленой Викторовной. Детектив Сергей Родионов уже едет».

Елена осторожно открыла чемодан. Внутри они нашли одежду, которую София упаковала для поездки на выпускной: платье, туфли, косметику, а в боковом отделении — её паспорт и личные документы.

«Если она собиралась сбежать, зачем оставлять паспорт?» — спросила Елена.

«А если её похитили, зачем прятать чемодан здесь?» — добавил Александр.

В этот момент прибыл детектив Сергей Родионов, мужчина средних лет, с опытом в сложных делах. Он участвовал в первоначальном расследовании исчезновения Софии, хотя не был главным следователем.

«Семья Михайловых», — поприветствовал Родионов, — «Сожалею, что мы снова встретились при таких обстоятельствах».

Родионов осмотрел чемодан и место, где его нашли.

«Это полностью меняет взгляд на дело. В 2018 году мы искали повсюду, но нам и в голову не пришло ломать стены в поисках замурованных пространств».

«Кто имел доступ к этому подвалу?» — спросила Елена.

Михаил сверился с бумагами.

«В 2018 году доступ был строго ограничен. Ключи были только у сотрудников службы эксплуатации, директора и координаторов охраны».

«Директор Кирилл Егоров все ещё работает здесь?» — спросил Родионов.

«Да, он директор уже 15 лет. Очень уважаемый человек в образовательном сообществе».

Елена ясно помнила директора Егорова, элегантного мужчину лет 60, всегда безупречно одетого, который лично руководил поисками Софии в первые дни. Он организовал облавы на пляже, координировал работу с полицией, утешал семью в самые тяжелые моменты.

«Мне нужно с ним поговорить», — сказал Родионов.

«Где он сейчас?»

«В своём кабинете. Я сообщил ему о находке час назад».

Поднимаясь к административным кабинетам, Елена заметила, что школа изменилась. Многие помещения отремонтировали, стены покрасили, полы заменили, но запах остался тем же — смесь хлорки, воска и книг, мгновенно переносящий её в те годы, когда она приезжала забирать Софию.

Кабинет директора Егорова находился на втором этаже главного корпуса. Это было просторное помещение с большими окнами, выходящими на центральный сад школы. Стены украшали дипломы, фотографии с известными личностями и награды за выдающиеся достижения в образовании.

Кирилл Егоров встретил их с той же серьёзной и сочувствующей миной, которую Елена помнила по событиям шестилетней давности. Это был высокий мужчина с седыми, аккуратно причёсанными волосами, излучающий авторитет и уверенность.

«Елена, Александр, — сказал директор, вставая из-за стола, — не могу представить, что вы сейчас чувствуете».

«Директор Егоров, — ответила Елена, — нам нужны ответы. Этот чемодан меняет всё».

Егоров серьёзно кивнул.

«Конечно, я пересматривал все материалы дела с тех пор, как Михаил сообщил мне о находке. Детектив Родионов, все записи школы за тот период в вашем распоряжении».

«Спасибо за сотрудничество, директор, — сказал Родионов. — Мне нужен список всех, кто имел доступ к подвалу в июне 2018 года».

«Конечно, у нас были строгие правила безопасности. Ключи мастера были только у меня, координатора службы эксплуатации того времени, главы охраны и двух моих административных помощников».

Елена внимательно смотрела на лицо директора. Шесть лет назад она полностью доверяла этому человеку. Теперь, когда чемодан её дочери нашли замурованным в подвале его школы, у неё начали возникать вопросы, которых раньше она никогда не задавала.

«Вы помните, видели ли эту замурованную стену раньше?» — спросил Родионов.

Егоров задумался на мгновение.

«Конкретно — нет. В подвале много складских помещений, и я редко спускаюсь туда лично. Эти задачи я доверяю службе эксплуатации».

«Кто был координатором службы эксплуатации в 2018 году?» — спросила Елена.

«Фёдор Лебедев, очень надёжный человек, проработал здесь 10 лет. К сожалению, он погиб в автокатастрофе в 2020 году».

В кабинете повисло неловкое молчание. Елена обменялась взглядом с Александром. Слишком много совпадений начало накапливаться.

«Директор, — продолжил Родионов, — мне нужно пересмотреть все видеозаписи с камер безопасности той ночи, которые у вас сохранились».

«Конечно, хотя должен предупредить, что наша система хранения сохраняет записи только 5 лет. Записи 2018 года уже удалены с сервера».

Елена ощутила волну разочарования.

«Как можно удалять улики по нераскрытому делу?»

«Простите, Елена. Это стандартная политика школы для экономии места на сервере. Мы не думали, что они останутся актуальными спустя столько времени».

Родионов делал заметки в блокноте.

«У вас сохранились бумажные журналы входа и выхода за ту ночь?»

«Да, они есть. Хранятся в архивах отдела охраны».

Пока Егоров искал документы, Елена подошла к окну. Оттуда был виден сад, где проходила выпускная церемония Софии. Она ясно помнила ту ночь. Дочь сияла в белом платье, гордость в глазах Александра, поздравления от других родителей. После церемонии в главном зале была вечеринка. София была там до 11 вечера, болтала с одноклассниками и учителями. Елена помнила её счастливой, воодушевлённой планами на университет. К полуночи, когда они пошли искать её, чтобы вернуться в отель, её уже не было.

«Вот они», — сказал Егоров, вернувшись с папкой. «Журналы охраны за ночь 15 июня 2018 года».

Родионов просмотрел документы. Согласно этим записям, София последний раз была зарегистрирована в 11 часов 47 минут вечера, когда вышла из главного зала в сторону туалетов.

«Это совпадает с нашими воспоминаниями», — подтвердил Александр. Это был последний раз, когда её кто-то видел.

«Но нет записи, что она покинула здание?» — спросила Елена.

«Нет. Мы тщательно проверяли это в 2018 году. Предположили, что она нашла способ выйти, минуя пункты контроля».

Елена уловила что-то странное в тоне директора. Впервые за шесть лет она заметила лёгкую нервозность в его голосе.

Родионов закрыл папку.

«Директор Егоров, мне нужно повторно допросить всех сотрудников, которые работали здесь в 2018 году и все ещё здесь».

«Конечно, хотя должен отметить, что многие уже не работают. Текучка кадров в образовательной сфере высокая».

«Понимаю. Подготовьте список с контактами всех сотрудников того периода, работают они сейчас или нет».

Когда они вышли из кабинета, Елена почувствовала себя переполненной эмоциями. После шести лет неопределённости у них наконец появилась конкретная зацепка, но вопросов стало больше, чем ответов.

«Что думаешь?» — спросила она Александра, пока они шли к парковке.

«Думаю, кто-то в этой школе знает гораздо больше, чем говорит, и этот чемодан не сам по себе оказался в подвале».

Детектив Родионов подошёл к ним.

«Я официально возобновляю дело. Это улика возможного убийства. Чемодан отправят в криминалистическую лабораторию для полного анализа».

Елена кивнула, чувствуя смесь надежды и ужаса. Надежда, что они наконец узнают правду о Софии, и страх перед тем, что эта правда может открыть. Пока они уезжали из школы «Морской Бриз», Елена посмотрела в зеркало заднего вида на здание, где пропала её дочь. Что-то подсказывало ей, что секреты, спрятанные в этой школе, только начинают раскрываться.

Детектив Сергей Родионов прибыл в полицейский участок Сочи с чемоданом Софии, запечатанным в пакете для улик. Прошло шесть лет с тех пор, как он закрыл дело, классифицировав его как добровольное исчезновение с предположением побега. Теперь, с конкретными вещественными доказательствами, он чувствовал обязанность пересмотреть каждый упущенный в первоначальном расследовании факт.

Досье по делу занимало три полных папки. Показания одноклассников, учителей, сотрудников школы, работников отеля, где жила семья, фотографии места, отчёты о поисках на море, суше и с воздуха. Всё указывало на один вывод: София Белова-Михайлова добровольно покинула церемонию выпускного, но чемодан всё изменил.

Родионов позвонил криминалисту Полине Вороновой.

«Полина, мне нужно, чтобы ты изучила этот чемодан с использованием всех доступных технологий. Отпечатки пальцев, волокна, ДНК, всё, что может дать информацию».

«Это дело Беловой-Михайловой?» — спросила Полина. «Я помню это дело. Богатая девушка, которая испарилась на своём выпускном».

«Оно самое, но теперь у нас есть вещественные доказательства. Её чемодан нашли замурованным в стене подвала школы».

Полина тихо присвистнула. «Это полностью меняет перспективу. Когда нужны результаты?»

«Вчера».

Пока ждали результаты экспертизы, Родионов решил тщательно пересмотреть показания Кирилла Егорова, директора школы «Морской Бриз». В 2018 году Егоров был одним из самых сговорчивых свидетелей. Он предоставил полный доступ к помещениям, организовал добровольные поиски среди персонала, предлагал награды за информацию.

Родионов перечитал стенограмму первоначального допроса.

Детектив Родионов: «Когда вы в последний раз видели Софию Белову-Михайлову?»
Егоров: «Во время приёма после церемонии. Помню, я лично поздравил её около 10 часов 30 минут вечера».
Детектив Родионов: «Заметили ли вы что-то необычное в её поведении?»
Егоров: «Ничего подобного. Она была счастлива, взволнована своим будущим в университете. Мы коротко говорили о её планах изучать международное право».
Детектив Родионов: «Были ли у Софии дисциплинарные проблемы в школе?»
Егоров: «Никогда. Она была образцовой ученицей, активно участвовала во внеклассных мероприятиях. На неё никогда не жаловались».

В 2018 году показания казались искренними. Егоров проявлял неподдельную обеспокоенность исчезновением, всячески содействовал расследованию. Но теперь Родионов должен был рассмотреть их с другой стороны.

Его телефон зазвонил. Это была Елена Михайлова.

«Детектив, я тут подумала. Вы помните, директор упомянул, что координатор службы эксплуатации 2018 года погиб в аварии?»

«Фёдор Лебедев».

«Да. И что?»

«Мне кажется, это слишком большое совпадение. Не могли бы вы проверить детали той аварии?»

Родионов сделал пометку.

«Вы правы. Я запрошу отчёт об аварии. Ещё что-то?»

«Да. Мы с Александром вспоминали ту ночь. София упомянула за ужином, что директор Егоров предложил ей стипендию для обучения в Европе».

«Стипендию?»

«Да. Сказал, что хочет обсудить детали наедине после церемонии, что это уникальная возможность, доступная только выдающимся ученикам».

Родионов почувствовал, как участился пульс.

«Егоров упоминал это на допросе?»

«Нет. Я только что проверила свои заметки той ночи. София была в восторге от этой стипендии. Сказала, что встретится с Егоровым после приёма».

«Елена, это важная информация. Почему вы не упомянули это в 2018 году?»

«В хаосе исчезновения мы забыли. К тому же думали, что Егоров уже рассказал вам о запланированной встрече».

Родионов повесил трубку и тут же начал искать в досье упоминания о встрече Софии с директором. Ничего не было. Егоров ни разу не упомянул о назначенной встрече со студенткой после церемонии.

Он решил позвонить в школу «Морской Бриз».

«Директор, это детектив Родионов. У меня есть дополнительные вопросы по делу Беловой».

«Конечно, детектив, я в вашем распоряжении».

«Вы помните, назначали ли встречу с Софией в ночь выпускного, чтобы обсудить стипендию для обучения в Европе?»

Последовала долгая пауза, прежде чем Егоров ответил.

«Детектив, прошло шесть лет. Я каждый год говорю с сотнями студентов о разных академических возможностях. Эту конкретную беседу я не помню, но мы действительно предлагали специальные стипендии для обучения в Европе. У нас есть соглашение с некоторыми европейскими университетами, но мне нужно проверить архивы, чтобы вспомнить детали 2018 года. Я хотел бы просмотреть эти архивы с вами завтра».

«Конечно. Когда вам удобно».

После разговора Родионов почувствовал беспокойство. Уверенность Егорова, проявленная на предыдущей встрече, сменилась осторожностью.

Его телефон снова зазвонил.

«Это была Полина Воронова из криминалистической лаборатории. Сергей, тебе нужно приехать немедленно. Предварительные результаты по чемодану очень интересные».

Родионов был в лаборатории через 15 минут. Полина ждала его с несколькими отчётами и фотографиями.

«Сначала отпечатки пальцев. Мы нашли несколько наборов. Очевидно, отпечатки Софии по всему чемодану, но есть ещё два человека».

«Их опознали?»

«Один набор совпадает с отпечатками Елены Михайловой, матери. Логично, она, вероятно, помогала собирать вещи. Но второй — от взрослого мужчины. Отпечатки в основном на внешней стороне чемодана и на молнии. Они есть в системе?»

«Да, и это самое интересное. Они принадлежат Фёдору Лебедеву».

Родионов почувствовал, словно его ударили.

«Координатор службы эксплуатации, который погиб в 2020 году?»

«Тот самый. Его отпечатки были в системе, потому что он работал в нескольких образовательных учреждениях. Это стандартная процедура для сотрудников, имеющих доступ к детям. Что ещё нашли?»

Полина показала на серию микроскопических фотографий.

«Волокна. Мы нашли хлопковые волокна в главно