Жена смотрела на него огромными глазами.

— Рома, Ром, послушай меня. Что бы ни случилось, пожалуйста, не злись на нашу дочь. Прошу тебя, она ни в чём не виновата.

— Сонь, не говори глупости, всё будет хорошо.

Рома говорил уверенно, но понимал — это всего лишь слова. Врачи были категорически против того, чтобы Соня беременела и рожала. Да и он тоже. Она ему была очень дорога. Так дорога, что он готов был усыновить ребёнка и оплатить суррогатную мать. В общем, всё лишь бы она была жива и здорова.

— Ром, главное помни: в нашей девочке половина меня и половина тебя.

— Сонь, успокойся. Вон уже врачи приехали. Так что отвезём тебя сейчас в больницу, и всё будет хорошо. Будем гулять вместе с дочкой по парку. Помнишь, как мы мечтали?

Соня смотрела на него полными слёз глазами, потом провела пальцами по его щеке.

— Люблю тебя. Вас люблю. Ты справишься. Я знаю.

Соню положили в больницу. К нему только часа через два вышел нахмуренный доктор.

— Пока ничего хорошего сказать не могу. Кесарить очень опасно. У вашей жены нулевая свёртываемость крови. Будем поступать по ситуации.

— И какие у нас шансы?

Врач посмотрел на него устало.

— Я вам скажу так: чудес не бывает, но иногда они случаются. Так что верим в чудо.

В голове у Романа стучало: “Чудес не бывает? Не бывает”. Он вышел на улицу, сел на ступеньку, закурил.

— Ром, Соня?

К нему подошла Светлана, подруга жены.

— О, Свет, а ты же здесь работаешь?

— Ну, не совсем здесь, в детском отделении. Ты что молчишь-то?

Он махнул рукой, отвернулся. Света присела рядом.

— Сонька упрямая, не думает о том, что страдают люди, которые рядом с ней.

— Не говори так.

Света встала.

— А почему не говорить? Она ведёт себя как эгоистка. Ей-то что? Если умрёт, никаких хлопот. А ребёнку надежду дала. Тебе вон тоже.

Рома мотнул головой.

— Она не умрёт.

— Конечно, не умрёт.

Света вздохнула, села снова рядом с ним.

— Пойдём выпьем, что ли. Всё время не так тянуться будет.

Рома посмотрел на неё как на умалишённую, а потом подумал: “Почему нет? Может, хоть так немного легче станет”.

Они дошли до ближайшего бара, но сидеть там не стали. Громкая музыка, пьяные весёлые люди — в общем, взяли что-то и вышли в парк. Долго сидели. Роман чувствовал, как голова становится тяжёлой, а проблема как будто решается. И вот сейчас он уже был уверен, что всё точно будет хорошо.

— Ладно, домой пойду.

— Давай я тебе такси вызову.

***
Роман проснулся от тишины, вскочил в кровати. Почему так тихо? Будто вата в ушах. Посмотрел на часы — 7. Он ушёл из роддома в 12 ночи. Нужно звонить. Наверное, уже родила.

— Нет, пока никаких изменений. Состояние тяжёлое.

Через час Роман был в роддоме.

— Вас никто не пустит к жене. Это не просто больница, это роддом.

Он набрал Свете.

— Прошу тебя, помоги. Ну хоть одним глазком на неё посмотреть.

Через час приехала Светлана. Она ушла куда-то, и не было её так долго. А потом вышла в сопровождении какой-то женщины в белом халате.

— К ней нельзя. Можете посмотреть только через стекло.

Рома кивнул. Он был согласен на всё.

Соня была не просто бледной. Она была совершенно белой. Большой живот и совершенно белая кожа. Он смотрел с минуту, больше не смог, выскочил на улицу. Света присела рядом минут через пять.

— Ром, ну чего ты изводишь себя? Ты же понимаешь, что ничем не поможешь ей. Будь дома, на работе, отвлекись, а то сам непонятно на кого похож.

Рома посмотрел на неё.

— Свет, спасибо тебе. Ты так поддерживаешь меня. Я вообще не понимаю, что мне делать.

Она усмехнулась.

— Ну не чужие же люди.

Её слова царапнули. Был в его жизни грешок, в котором он никогда бы не признался. Как-то они с Соней довольно сильно поругались. Было это ещё лет семь назад. Оба молодые, горячие. Роман тогда приревновал её к кому-то. Пока ругались, уже было неважно к кому. Остались только очень больные слова о том, что если не доверять друг другу настолько, то незачем и жить вместе. В общем, наговорили друг другу гадости, и Рома выскочил на улицу, двинул к ближайшему бару, а там встретил Свету.

Они тогда с ней знатно напились, бар закрыли, и они продолжили у неё дома. А утром Роман проснулся без одежды, рядом с такой же Светой. Он тогда сказал ей строго:

— Свет, даже если что-то было, я не хочу, чтобы это выяснилось. Это был не я. Это было спиртное. И я надеюсь, ты всё понимаешь.

Она улыбнулась, кивнула. Больше к этому эпизоду они не возвращались, а сейчас вспомнилось, не знал то же время.

-—

Ему позвонили через сутки, попросили приехать. Был выходной день. У Ромы как-то сразу защемило сердце.

— Они не выжили. Обе.

— Да.

Роман схватил за грудки какого-то мужчину в белом халате.

— Я… Вы успокоитесь. Мы были бессильны.

— Я же предлагал деньги, много денег!

— Деньги в этой ситуации тоже бессильны.

Ему показали Соню и маленького ребёнка только издалека. И, наверное, правильно, потому что сознание у Ромы помутилось. Он не знал, что бы мог сделать. Сил хватило на то, чтобы позвонить Свете и прохрипеть:

— Они умерли.

Если бы не Света… Она быстро приехала и сразу всё взяла в свои руки.

— Деньги нужны на похороны.

Рома молча указал на сейф.

— Бери сколько надо.

Света обняла его.

— Держись, я с тобой.

Рома прижался к ней и заплакал.

-***

Он старался не смотреть в лицо Сони. Не мог, не хотел. Хотел, чтобы она у него в голове, в воспоминаниях, осталась живой — такой, какой была всегда.

После похорон к нему подошла Света.

— Ром, поминать все едут в ресторан.

— Я не поеду, я домой.

— Но…

— Я домой.

Он зашагал к выходу. Вообще ему казалось, что весь мир вокруг изменился. Всё какое-то не такое стало, будто краски потерялись.

У ворот на кладбище сидела маленькая попрошайка. Были и взрослые попрошайки, но сидели чуть дальше. Рома напряг память. Эта девочка смотрела на него такими огромными и внимательными глазами, и где-то он эти глаза уже видел.

Рома пошарил в бумажнике, вытащил всё, что было, и отдал ребёнку. Она схватила его за рукав.

— Потребуй, чтобы тебе показали камеры в роддоме.

Он опешил, растерялся.

— Что? Зачем?

Но девочка уже убежала. А Рома вспомнил. Точно. Он видел её уже у ворот роддома и даже головой потряс. Ерунда какая-то. Какие камеры? О чём эта оборванка вообще? Больная, наверное. Дети на улицах часто с отклонениями.

***

Роман с головой ушёл в работу. Фирме было 5 лет. Она давно и стабильно приносила хороший доход. За полгода он увеличил обороты почти в два раза. Дома же появлялся только переночевать. Да и то это было не всегда. Всё чаще ночевать оставался у Светы. Так было чуть менее больно. И можно было так не быть одному.

Когда это случилось в первый раз, он был готов убить себя. Но через неделю Света приехала к нему сама.

Рома сдался.

— Давай к тебе. Не могу тут.

Она с готовностью кивнула.

Света прекрасно готовила, отдавала ему всю себя. И Роме даже как-то неудобно было. Ну не мог он ей ответить тем же. Всё равно всё время думал о Соне. Светлана же всё чаще заговаривала о том, что они взрослые люди, и жить вот так, бегая туда-сюда, неправильно.

— Ну если тебе тяжело в том доме, продай его. Ну сколько можно? Я же всё-таки не девочка, чтобы выглядывать тебя в окошко. Придёшь, не придёшь?

Рома молчал. Не любил он, когда на него давили. Да и потом, слишком мало времени прошло.

А потом он назвал её Соней.

Света взвилась в постели, как фурия.

— Я не Соня! Сколько можно?! Далась тебе эта Соня! Ни кожи, ни рожи, ни ума. Ну что ты только в ней нашёл? Вот скажи! А я же умнее, красивее. Что тебе не так-то было? Ты же ещё тогда мог уйти от неё ко мне!

Света осеклась. Взгляд Романа не предвещал ничего хорошего. Он медленно встал, стал одеваться. Света повисла у него на руке.

— Рома, Ромочка, прости, я не хотела, но просто ты очень меня разозлил! А я ведь всегда тебя любила. Тебе нужна такая жена, как я!

Рома оторвал её руки от своих.

— Никогда больше мне не звони.

— Ром, Ром, ну ты что не понимаешь? Сони больше нет, а я — вот я есть!

— Я сказал — не звони.

Он направился к выходу, а Света закричала:

— Идиот! Понял? Ты обыкновенный идиот!

Он хлопнул дверью.

Да уж! Он же догадывался, что Света всегда хотела занять место Сони, и всё равно общался. И Соня ничего не говорила. А не говорила, потому что знала — Светка всё расскажет. Это он во всём виноват.

***

Роман брёл по улице, даже забыл, что машина осталась в Светкином дворе. Ладно, завтра заберёт. Поднял глаза. Он стоял перед роддомом. И не был он здесь с того самого дня. Даже забирали Соню с ребёнком без него.

Почему-то в голове всплыла встреча с девочкой-попрошайкой и слова: “Посмотрите камеры”.

Он решительно вошёл в ворота. На дворе почти ночь, но охрана явно не спала. И охранник долго не мог понять, чего Роман от него хочет. Тогда он достал всё наличные, какие были, и сунул охраннику.

— Я хочу посмотреть видеозаписи, которые были сделаны год назад. Сможешь?

Охранник очумело посмотрел на кучу денег и кивнул.

— Смогу.

Они сидели в маленькой каморке и смотрели записи. Рома плакал. Звука не было, но он видел Соню, видел, как она мучается. А потом… потом появился ребёнок — живой. Он видел, что Соня уже мертва, но девочка в руках доктора шевелилась.

— Куда её понесли?

— Видимо, в бокс. Сейчас, погодите.

Охранник что-то пощёлкал на ноутбуке, и появилась другая картинка. Он помотал туда-сюда, и они увидели доктора. Девочку положили в бокс. Рома смотрел напряжённо.

— Сделай чуть быстрее.

На видео наступила ночь. Они видели, как ребёнка кормили, как пеленали. Что же с ней случилось?

И тут очень осторожно к детям вошла женщина в белом халате. Она передвигалась не так, как все, а так, будто боялась быть замеченной. Она что-то принесла, и тут-то охранник охнул.

— Вот же! Женщина поменяла детей!

И вышла из бокса с его девочкой на руках. Но на мгновение подняла голову.

Рома заорал.

— Это же Светка! Следи, куда она!

Охранник переключал камеры, вернее, записи, пока ловил её.

— Так она унесла ребёнка к отказникам. И этого оттуда, значит, взяла. Там всегда много детей, которые живут совсем немного.

— Погоди, это что получается? Ребёнка отправили в дом малютки?

Охранник вздохнул.

— Получается так.

— Забери деньги. Я должен вызвать полицию.

— Оставь себе. Просто не говори о них никому.

Роман сидел молча, обхватив голову руками. Ну как же так? Как?

Когда приехала полиция, они перешли в кабинет главного, которого тут же вызвали на работу. В роддоме были до утра. На уши были поставлены все. А к утру он уже знал, куда отправили его девочку, и даже знал, где она находится в настоящий момент.

***

Роман шёл по коридору в сопровождении молоденькой воспитательницы, а может, и медсестры. Не знал он, какие ранги в этом заведении.

— Я всегда знала, что Дашенька не может быть брошенной, и родители её не могут быть такими, что детей бросают. У таких дети всегда, ну, не настолько активные, не настолько развитые, а Дашенька просто чудо. У нас все её обожают.

Она распахнула двери. В большой комнате на большом ковре возились малыши с игрушками, кто-то стоя, кто-то лёжа. За ними присматривали две женщины.

И тут Рома увидел её. Он точно знал — это Даша, и это его дочь. Они встретились глазами. Его глаза и глаза Сони. Девочка отложила какую-то игрушку, встала на ещё не очень крепкие ножки и подошла к нему.

Молодая женщина рядом с ним замерла. Потом прошептала:

— Этого быть не может. Она вас как будто узнала.

Рома протянул руки, и малышка буквально упала на них. Он встал, осторожно прижал её к себе, а девочка положила голову ему на плечо. Глаза нестерпимо щипало, сердце бухало.

— Я не могу её здесь оставить.

Женщина растерялась.

— Ну так не положено.

— А мне плевать. Вызывайте главного. Делайте, что хотите, но это мой ребёнок, и он будет жить дома.

Рома не выпускал Дашу из рук, пока все вокруг бегали, суетились, куда-то звонили и что-то решали. Малышка держала его за палец, даже не пытаясь уйти. Обычно детям тяжело находиться в одном положении столько времени.

И через пару часов к нему вышла та самая молоденькая воспитательница.

— Я поеду с вами, прослежу, чтобы вы всё купили, что нужно, покажу, как ухаживать, напишу, что и как.

Роман улыбнулся.

— Вас как зовут?

— Марина. Марина Ивановна, — сказала она и покраснела.

Ещё больше часа они отгуляли по магазинам. Марина огромными глазами смотрела на то, как Роман просто показывал пальцем и называл адрес: кроватка, коляска, одежда, пелёнки, распашонки. А когда видела, какие суммы он оплачивал на кассе, даже бледнела.

Рома всё это замечал. Он улыбался. Это же не женщина, а просто чудо. Стоило ему чуть неудобно пошевелиться, как она тут же подставляла руки, чтобы, если что, подхватить Дашу.

— Марин, а у вас какая вообще зарплата?

Она удивлённо посмотрела на него, а Рома улыбнулся.

— Я предлагаю вам в пять раз больше, чтобы вы помогали нам с Дашей.

Марина покраснела, а Роман подумал, что готов на многое, чтобы эта женщина задержалась в их доме навсегда.

И через полгода он нёс её к свадебному лимузину.