— Ой, Коля, боязно как-то. Я как подумаю, что бабушки узнают, меня сразу в дрожь бросает.

Николай встал, прошёлся туда-сюда по комнате.

— Нет, ну сколько ещё это будет продолжаться? Я уверен, никто уже и не помнит, из-за чего весь этот спор начался. Лет десять, наверное, прошло. Мы живём совершенно в другом мире. Это же бред.

Рита вздохнула.

— Коль, я же не спорю. Только помнишь Аньку и Славку? Они же тоже хотели пожениться, встречались долго. И что? Где они сейчас?

Коля сел рядом с ней.

— Слушай, а может, нам сбежать? Я уже думал об этом. Только боюсь, что тогда настоящая война между берегами начнётся. Все будут обвинять другую сторону, и ни к чему хорошему это не приведёт.

— А всё-таки, где Анька и Славка?

— Славку отправили служить по контракту. Говорят, отец там всех поднял на ноги. Аньку быстро замуж выдали. Я её больше не видела, но говорят, муж бьёт её сильно, потому что видит, что не любит она его.

— И что, Анькины родители рады?

— Не знаю, но ты понимаешь, насколько это всё въелось в кровь. Мы не сможем ничего изменить.

Коля упрямо сказал:

— Сможем. Кто-то же должен прекратить эту глупую вражду.

Рита вошла тихо, надеялась, что все спят. Но как только закрыла дверь, в комнате сразу загорелся свет. За столом сидели мать, отец и бабушка. Все смотрели на неё.

— Вы что это тут делаете?

Отец встал. В его руках был толстый армейский ремень с огромной пряжкой. Рита попятилась.

— Пап, ты что?

— А ничего. Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты со Славкой встречаешься с того берега.

Рита воинственно подняла подбородок.

— И что? Что в этом плохого?

— А что хорошего? Или ты, может быть, забыла, что мы с тем берегом враги?

— Вы-то с чего врагами стали? Разве вы с кем-то там ругались лично? Сто лет назад двое поругались — и что теперь?

— Да замолчи ты! — Бабушка стукнула кулаком по столу. — Как тебе не стыдно? Вражда — это не твоя личная прихоть. А ты решила одним махом всё переломать? Никакого Славки тут не будет, и ты про него забудь.

Рита почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Бабуль, да ты что? Ты же сама всю жизнь с нелюбимым человеком прожила — и мне хочешь такого же счастья?

Бабушка и мать переглянулись. Отец отложил ремень, устало присел за стол.

— Рита, как ты не понимаешь? На этом берегу не только наша семья живёт, а ещё человек сто, если не больше. Неужели на свете парней мало? Кто-то узнает про это — сожгут ведь нас к чёртовой матери.

— Ну как так? Расскажите вы мне, что такого могло случиться, что вражда уже сто лет тянется?

— Иди в свою комнату, а мы подумаем, что с тобой делать.

Рита со слезами захлопнула за собой дверь. Она так и знала, что никто ничего не расскажет — а всё потому, что и сами ничего толком не знали.

Уже ночью, когда в доме всё стихло и все улеглись спать, дверь в комнату Риты тихонечко скрипнула.

— Бабуль?

— Тише, а то разбудишь всех.

Бабушка плотно прикрыла дверь, присела к ней на кровать, помолчала, потом заговорила.

— Много-много лет назад, когда ещё меня не было на свете, жили тут два брата. Семья была крепкая, зажиточная, а эти два сына — красавцы были. Любая бы за них пошла. И оба они влюбились в одну бедную девушку. А девушка та была не просто бедная, а ещё из рода колдуний происходила. Боялись её в деревне. Все у неё родные уж умерли давно, а она одна осталась жить в небольшом домике на том берегу реки.

Раньше оба берега мост связывал, следили за ним, поправляли. Вот эти два брата и влюбились. А каждому уже невеста была найдена, и в семье чуть ли не к свадьбам готовились. Стали братья сохнуть, с ума сходить. Родители плакали, говорили, что девушка их приворожила.

Мало ли, много ли времени прошло, но женили этих братьев на тех, на ком должны были. И началось. Они с жёнами-то быть не хотели. Всё на тот берег смотрели, между собой грызлись. Тогда жёны их разозлились, к Насте пошли, били её, а потом раздетую по деревне протащили. Вступился за неё один парень, к себе увёл, но затаила, видимо, Настя злость.

Уж не знаю, правда ли она в том виновата была или просто совпадение какое, но в один год один из братьев ногу на заготовке дров потерял, а у другого дом сгорел. Сами еле спаслись. Затихло всё, как перед чем-то страшным, так и вышло.

Ночью запылал дом Насти. Её с мужем вытащили, а вот ребёнка их маленького вытащить не успели. Настя долго кричала над ним, а потом встала. Люди в разные стороны отшатнулись — и с этого, и с другого берега. Настя, чем ближе к реке, к мосту подходила, тем страшнее становилась. Как будто из молодой женщины в старую бабку превращалась. До воды дошла, а над ней молнии, буря, ветер.

Час бушевала страшная стихия над противоположным берегом. Больше десяти домов сгорело от ударов молнии, людей пострадало немало, а напоследок молния в мост ударила, и он вспыхнул, как спичка. Люди, кто был с другого берега, в ужасе в реку кидались, чтобы вплавь домой вернуться, но многие погибли, потому как в реке вода бушевала.

А потом всё стихло. Настя на землю упала, муж её к ней бросился. А как рассвело утром, так и увидели все, что по берегу реки лес вымахал, полностью скрывая одну сторону от другой. С тех пор и длится ненависть.

У Насти той дети потом ещё были, да и у братьев тоже. Жён и мужей новых привозили, строились, те своих родственников привозили. И вот теперь две деревни с одним названием стоят.

— Бабуль, это же всё сказки. Ты же понимаешь, что такого быть не может.

Бабушка усмехнулась.

— Может, не может, а было же. Кстати, Славка твой — прямой потомок той Насти, так что ему на этом берегу лучше вообще не показываться.

— Бабушка, столько лет прошло! Да я уверена, никто уже и не помнит той истории.

— Может быть, и не помнит. Только вражда — дело серьёзное. Если в сердце поселилась, ничем её оттуда не выковырнешь. Опасно это всё. Очень опасно. И в первую очередь для тебя и для Славки. О нём хотя бы подумай.

Рита проплакала всю ночь. К утру решила, что всё равно это всё ерунда. Никто сейчас из-за старых сказок возмущаться не будет.

А вечером, когда Слава на лодке подплыл к берегу, она увидела, что у него синяк под глазом.

— Слав, откуда это?

Он мрачно посмотрел на неё.

— Отец. Вчера беседа состоялась.

Рита вздохнула.

— И у меня тоже.

Слава посмотрел на неё обеспокоенно.

— Били?

— Да нет, что ты? Но бабушка рассказала мне ту странную историю, из-за которой всё началось.

Слава внимательно всё выслушал и сказал:

— Рита, это же ерунда какая-то. Колдуньи, молнии…

— Конечно, ерунда.

Слава встал.

— Значит, так. Я с отцом сегодня же серьёзно поговорю, так что жди завтра сватов.

— Ой, Слав, а если что-то случится?

— Рита, что может случиться? Молния меня ударит? Так грозы вроде не обещали.

На следующий день с утра Рита себе места не находила. Мать смотрела на неё внимательно, потом спросила:

— Рит, что с тобой? Чай посолила, от окна взгляда не отводишь. Уж не сватов ли ждёшь?

Рита испуганно посмотрела на мать, а та схватилась за сердце.

— Славка?

Рита кивнула. Отец встал из-за стола.

— Вот же не было печали. А он что, дурак, сюда переться?

С улицы послышался шум. Они всей семьёй вышли во двор. От реки к дому приближалась процессия. Впереди шёл Слава в белой рубахе. Слева от него отец, мать и несколько парней. Следом за ними местные жители. Все мужики, а у пары стариков ружья в руках. Женщины тоже были, но держались в отдалении.

Всё было как в немом кино. Людей много, а тишина гробовая. У Риты сердце чуть не остановилось, когда она увидела лица соседей.

У ворот все встретились.

— Здравствуйте, — сказал отец Славы и слабо наклонил голову в знак почтения.

— Здравствуй, — ответил отец Риты.

Больше никто ничего не успел сказать. Мужики, что следом подошли, загудели:

— Ты что, Пётр, и правда дочку на тот берег замуж отдать собрался? Тогда и дом, и всё хозяйство перевози, пока целое.

Отец Риты побледнел, но спокойно ответил:

— Это кто так решил? Мне не пятнадцать лет. И живу я тут подольше твоего, Андрей. Так что не тебе мне указывать.

— Мне? Не мне, а мне и другим тоже. Если ты забыл, что там, с той стороны, враги наши живут.

— Мне с той стороны никто ничего плохого не делал. А тебе, наверное, стыдно, что дочь жизни нормальной лишил, замуж за урода отдал, лишь бы поддержать какую-то мифическую вражду.

Андрей, мужик с бородой, вскинул ружьё.

— Ты говори, да не заговаривайся. Не тебе мою дочь обсуждать.

— А ты, значит, на себя взял смелость моей дочке указывать?

Слава встал между спорящими.

— Мужики, давайте мирно поговорим. Всё то, что случилось много лет назад, — это же ерунда. Сами понимаете, просто сказка. Какие колдуньи, какие пожары? Такого и быть-то не могло. Вы же взрослые люди, давайте нормально жить.

Андрей не смотрел на Славу, но гаркнул:

— Заткнись. Твоего мнения ещё не спросили.

Отец Славы из-под куртки достал карабин.

— Было у меня подозрение, что встреча будет горячей. Что же вы, мужики, гостей так встречаете? Будто я лично насолил вам чем-то.

Ружьё повернулось на отца Славы, а карабин — на Андрея. Из толпы вышли ещё несколько человек с ружьями наперевес. Парни, которые сопровождали семью Славы, тоже достали оружие. Воздух накалялся.

Здесь, в глухих местах, где дикий зверь чувствовал себя как дома, в каждом доме было ружьё, а то и не одно.

Рита кинулась между враждующими группами.

— Что вы делаете? Зачем нужна эта никому не нужная вражда?

Андрей мотнул головой.

— Уйди, предательница.

Слава кинулся к нему. Пожалуй, он один был без ружья. Рита как в замедленной съёмке увидела, как палец Андрея напрягается на спусковом крючке. И Рита с диким криком прыгнула в сторону Славы.

Раздался выстрел.

Слава, которого Рита сбила с ног, подскочил и бросился к ней. Глаза девушки были закрыты, а рядом расползалась по земле лужица крови.

Андрей бросил ружьё на землю, схватился за голову. Все вокруг как будто проснулись ото сна.

— Скорую! Скорую скорей!

— Да ехать она будет час, не успеет!

Люди метались. Мать голосила рядом с Ритой. Слава тупо смотрел на неё.

Вдруг его кто-то тронул за рукав. Слава обернулся. Рядом стояла бабушка Риты.

— Чего стоишь-то? Иди, бабку свою попроси помочь. Прабабку, Настю.

— Какую? Вы о чём?

Но бабуля не отступала.

— Это единственный шанс. Она умирает. И виноват в этом ты.

Слава смотрел на бабулю безумными глазами, потом растолкал всех, схватил Риту на руки и пошёл к реке. Мать не отпускала руку дочери, но бабуля прикрикнула:

— Отпусти!

Все напряжённо смотрели на Славу. Он подошёл к воде, встал на колени, не выпуская Риту, которая была без сознания.

— Бабушка, если ты и правда была и если ты правда есть, помоги.

Он шептал эти слова и чувствовал, как слабеет тело Риты, как жизнь начинает уходить из неё. Слава плакал и даже не пытался вытирать слёзы.

— Прошу, помоги. Меня забери взамен неё.

И тут именно туда, где стоял на коленях Слава, ударила молния. Просто молния среди ясного неба. Славу отбросило от Риты, и он потерял сознание. На небе в секунду собрались тучи, рванул ветер и пошёл дождь.

Люди бежали к берегу. Мать Славы упала рядом с ним и завыла.

Рита открыла глаза. Тело нестерпимо болело. Болело то место, куда выстрелил Андрей, но крови не было.

— Слава! Слава!

Через полчаса пришла скорая. Забрала и Риту, и Славу.

Отец Риты отложил ружьё и пошёл к дому. Люди смотрели на него напряжённо. Он завёл гусеничный трактор, на котором работал в лесу, и двинул к берегу. Народ шарахнулся в разные стороны, потому что ехал он прямо на них. А в следующую секунду стало понятно, что он собирался делать.

Большой тяжёлый трактор, который в лесу расчищал делянки, с треском валил и ломал деревья. Когда завеса из деревьев была повалена прямо в воду, трактор с разгона прямо по ним перебрался на тот берег.

— Куда поехал, с ума сошёл? — кричал бригадир, но Пётр его не слышал.

Через десять минут он выбрался на ту сторону. Деревья затрещали и там. Они падали в воду, цеплялись макушками за те, что уже лежали, и вскоре через речку можно было спокойно пройти по стволам.

Пётр заглушил трактор, опустил голову на руки и заплакал. Рита у них единственным ребёнком была.

С той стороны, из деревни, бежали к берегу люди, да и на этой стороне собралась толпа. Первой на брёвна ступила бабушка Риты. Тяжело ей было держать равновесие — брёвна круглые, мокрые, шевелятся. Она несколько раз оступилась, но потом кто-то подхватил её с одной стороны. Посмотрела — отец Славы. Потом с другой стороны подхватил сосед. За ними шли люди.

На том берегу народ тоже вышел на брёвна. Встретились два края одной деревни ровно посередине речки. Стояли, молчали, а потом кто-то заговорил и кто-то ответил.

Уже вместе искали технику, чтобы добраться в город, в больницу, узнать, как дела у Риты и Славы. Деньги собирали, чтобы доктору дать, лечил он получше.

А через три месяца на реке вырос мост — настоящий, большой. Машина бы проехала, и ничего бы не дрогнуло. На его строительство вышли оба берега.

Говорили, что Андрей за дочкой съездил, зятю морду набил и забрал её домой с маленьким внуком. Говорили, что Рита с родителями отказались на него заявление писать, а он плакал и прощения просил.

Но всё это было мелочью по сравнению с тем событием, которое надвигалось. А надвигался день свадьбы Риты и Славы, на которую были приглашены все — и с этого, и с того берега.