Знаешь, у меня есть знакомая — красивая, умная, с прекрасной работой.

Живёт одна в уютной квартире с видом на парк. По утрам варит себе кофе в турке — аромат разносится по всей кухне, густой, обволакивающий. Ставит одну чашку на стол. Одну.

Она рассказывала, как однажды купила билеты в театр — два, по привычке. Второй так и остался в сумочке, мятый, ненужный. В антракте стояла у буфета, держала в руках программку, а рядом пары обсуждали спектакль. «Ты заметил, как она посмотрела на него в финале?» — «Да, это было…» И она поймала себя на том, что мысленно отвечает, спорит, объясняет. Но вслух — молчание.

Вечерами она готовит ужин — режет овощи, слышно, как нож стучит по доске: тук-тук-тук. Включает музыку, чтобы было не так тихо. Иногда даже танцует, пока жарится лук. А потом садится есть и понимает — она приготовила на двоих. Опять. Лишняя порция отправляется в контейнер, в холодильник. Завтра на обед.

Подруги зовут на встречи: «Приходи, будет весело!» И правда весело — все со своими историями про мужей, детей, свекровей. Она улыбается, кивает, а внутри что-то сжимается. Не от зависти — нет. От этого ощущения, что она как будто в другом измерении. Смотрит на их жизнь через стекло.

А ночью — самое сложное. Ложишься в большую кровать, и она кажется огромной, как поле. Подушка рядом — пустая, холодная. Хочется кому-то рассказать про день, про смешной случай в метро, про то, как начальник опять чудил. Но рассказывать некому. Телефон молчит. Только уведомления от приложений — «Не пропустите скидку!»

Она пробовала встречаться — ходила на свидания. Мужчины приятные попадались, образованные. Сидишь в ресторане, свечи мерцают, он что-то рассказывает про свою работу. А ты ловишь себя на мысли — зачем? Зачем эта игра в заинтересованность? Улыбаешься, киваешь, а внутри пустота. Не та пустота, что от одиночества. Другая — от понимания, что не хочется никого пускать в свою налаженную жизнь.

«Я не несчастна», — говорит она, и это правда. У неё есть работа, которая приносит удовольствие. Есть хобби — она рисует акварелью, и краски растекаются по бумаге, как её мысли. Есть кот — рыжий, толстый, мурлычет по вечерам, как маленький мотор.

Но иногда, когда видит в парке пожилую пару — они идут под руку, медленно, он придерживает её за локоть на ступеньках — что-то внутри обрывается. Вот они прожили жизнь вместе. Ссорились, мирились, растили детей, хоронили родителей. А она? Что будет с ней через двадцать лет? Кто придержит за локоть?

Знакомые советуют: «Начни путешествовать!», «Заведи собаку!» Она кивает — да, конечно, обязательно. Но понимает — дело не в занятости. Можно заполнить каждую минуту делами, встречами, поездками. Но вечером всё равно возвращаешься в пустую квартиру. И тишина встречает тебя у порога, обнимает, не отпускает.

Самое странное — она научилась с этим жить. Как с хронической болезнью, которая не лечится, но и не убивает. Просто иногда обостряется — в дни рождения, на Новый год, когда все постят семейные фотографии. А потом отпускает. И снова можно дышать.

Только вот вопрос не даёт покоя — это жизнь или существование? И есть ли разница? Может, одиночество — это тоже форма жизни, просто другая. Как молчание — тоже форма разговора. С самой собой.

Ps. Личное