Судья вынес смертный приговор мужчине, пока в зал не зашла собака с уликой, которая всё изменила!

Он знал, что никто ему не верит: ни прокурор, ни присяжные, ни даже тот, кто сидел с ним в одной камере последние недели. Он знал и всё равно надеялся. На что? На чудо? На правду? Нет. Он надеялся только на одно — что Рекс поймёт.

Алексей Морозов, встаньте.

Зал суда замер. Глухой гул кондиционеров, покашливание старого репортёра на галёрке и шорох ручки в протоколе — всё это было куда громче слов судьи. Алексей поднялся, медленно, будто знал, что это последний раз, когда его просят подняться не для того, чтобы увести навсегда.

— Суд признал вас виновным в изнасиловании и убийстве Софии Рэндалл. Приговор – смертная казнь.

В зале не прозвучало ни возгласа, ни стонов, только кто-то щёлкнул авторучкой. Всё было решено заранее. Он не дрогнул, только взгляд скользнул по сторонам. Где-то там, в коридоре за бетонной стеной, его ждала старая немецкая овчарка по кличке Рекс. Сидел в переноске, как всегда, спокойный, будто понимал всё с первого взгляда.

Софию он любил. Это была, пожалуй, единственная женщина, которая умела заставить его молчать и не злиться. Они познакомились после его увольнения из полиции, и за пару месяцев она успела войти в его жизнь так, будто жила там всегда. А потом её нашли мёртвой. Квартира была вся в крови. Дверь не взломана. След — борьба. Отпечатки на горлышке бутылки. Его ботинок в пятне крови. ДНК на её теле.

— Всё сходилось, — он говорил. — Меня подставили. Им было всё равно.

— У вас есть последнее слово? — спросил судья.

Алексей не ответил сразу. Он посмотрел на прокурора, на присяжных, на пустую скамью, где раньше сидела мать Софии.
— Да, — сказал он наконец. — Когда всё закончится, я хочу, чтобы мне позволили увидеть моего пса, Рекса.

Судья нахмурился.
— Это ваше последнее желание?

— Да.

Судья кивнул, не понимая, зачем человеку, обречённому на смерть, видеть собаку. Протокол зафиксировал: «Последнее желание — встреча с собакой Рексом». Алексея вывели из зала. Он шёл спокойно, как шёл когда-то в допросную, как шёл на облаву. Только тогда на поясе был кабур, рация, удостоверение. Теперь только наручники и цифры на спине комбинезона. За стеклом он увидел её мать. Та смотрела прямо на него. Устала, без слёз, но с ненавистью. Он не опустил взгляд. Потому что сам уже перестал понимать, зачем вообще ещё смотрит на этот мир.

Когда его закрыли в одиночке, он впервые позволил себе лечь не на койку, а прямо на бетонный пол. Никакой боли. Просто тишина и холод. Иногда тюремный врач приходил с таблетками, а капеллан предлагал исповедь. Алексей молчал. Говорить было не с кем.

Прошло три дня. На четвёртый к нему зашёл охранник с хмурым лицом.
— Твоя собака тут.

Алексей сел.
— Где?
— Вон, на заднем дворе. Привезли. Дали 20 минут.

Он встал и пошёл. Без слов, без сопротивления. Его ввели в огороженное пространство, где обычно выгуливают служебных псов. Там у сетки сидел Рекс. Пёс не сдвинулся с места, пока Алексей не подошёл ближе. Тогда он поднялся и, как будто не было этих двух недель разлуки, медленно подошёл и положил морду ему на колени.

Алексей присел рядом, положил руки на тёплый лоб, ощутил шерсть. Ту самую, которую чесал вечерами перед телевизором, когда ещё был человеком с будущим.
— Прости, — сказал он тихо. — Не защитил её. Не смог.

Рекс тихо тявкнул. Это был звук, который он обычно издавал, когда чувствовал тревогу. Алексей понял. Пёс что-то знал и чувствовал.
— Они ошиблись, Рекс. Я не убивал её.

Собака подняла голову. Уши встали, глаза напряглись. А через секунду Рекс вскочил, обернулся к забору и замер. Что-то привлекло его внимание за сеткой. Там, далеко в кустах, мелькнул человек. Или животное. Тень. Рекс зарычал.
— Эй! — крикнул Алексей.

Но охранник уже шёл к нему.
— Всё, время вышло.
— Подожди!
— Всё, Морозов, пошли.

Рекс не двигался. Он стоял у ограды и смотрел в сторону леса. Потом резко сорвался с места и исчез в тени. Пролез под сетку, как будто знал: ему надо идти. Охранник выругался.
— Чёрт, он сбежал.

Алексей улыбнулся впервые за многие недели.
— Пусть идёт.

Тем же вечером в новостях прошёл короткий сюжет. Бывший детектив Алексей Морозов, обвинённый в убийстве девушки, приговорён к смертной казни. Процесс признан закрытым. Приговор будет приведён в исполнение в течение месяца. Телевизор выключили. Алексей снова остался в тишине. Но где-то там, за стенами, в глубоком лесу, бежал пёс, которому было всё равно на суд, политику и заголовки. Он знал только одно: его хозяин невиновен. И он это докажет.

Тюремный режим не терпел изменений. Каждый день был похож на предыдущий, как две капли мутной воды. Только одно выбивалось из этой вязкой рутины — исчезновение Рекса. Охранники, посмеявшись над «великой побегушкой», решили, что пёс либо погибнет в лесу, либо его подстрелят охотники. Алексей не пытался их переубедить. Он просто молчал. Теперь у него было нечто, чего не могли отнять. Ощущение, что где-то там, на свободе, началась какая-то другая игра. За него.

Прошло трое суток. На четвёртый день в кабинет начальника тюрьмы постучался человек из службы внутренних расследований, подполковник Грин. Он был тем типом, что никогда не жмёт руки, чтобы не оставить следов, как говорили в управлении.
— У вас тут странный эпизод, — сказал он. — Этот пёс. У вас остались записи с камер?
— Как он уходил? — Да. Камеры на заднем дворе всё засняли.
— Мне нужно их посмотреть.

Начальник пожал плечами. Через полчаса они сидели в наблюдательной комнате. На экране чёрно-белое изображение. Алексей сидит рядом с Рексом, потом пёс резко подрывается и исчезает. Секунду спустя в дальнем углу экрана мелькает нечто. Человек, тень, размытое пятно. Но кто-то был там. Грин перемотал.
— Видите?

Начальник нахмурился.
— Да, это не заключённый. И не наш человек. Вроде бы…
Грин постучал пальцем по монитору.
— Вы понимаете, что если Морозов всё-таки невиновен, это может стоить нам голов?
— Улики были железные.
— Знаю. Но всё же…

Тем временем в лесу Рекс двигался инстинктами. Он шёл по запаху, по еле уловимым меткам, которые сохранились в его памяти. Он был в этом лесу раньше. София, Алексей и он гуляли тут три месяца назад, в жаркий августовский день. Тогда ещё всё было просто. Смех, термос с кофе, олени, мелькающие между деревьями. Он нашёл старую стоянку. Топтанная земля, обожжённые камни, остатки палатки. Запах гари и крови. Он зарывался носом в землю, копал лапами. Через несколько минут — щелчок. Что-то твёрдое. Кусок пластика. Коробочка. Он схватил её и понёс. Куда? Он сам не знал. Он просто бежал. Через лес, через болото, по дороге. Пока не вышел к просёлочной дороге.

Джек Пирсон, охотник, ехал домой на своём ржавом пикапе, когда перед ним на дорогу выскочил пёс. Тормоза взвизгнули. Джек выскочил с дробовиком, но пёс не нападал. Он подошёл и положил странную пластиковую коробочку прямо под ноги мужчине.
— Чёрт. Ты кто у нас такой?

На пластике был логотип камеры, карта памяти. Джек взял её, сунул в карман, а пса посадил в кузов.
— Ладно, бродяга, посмотрим, что у тебя тут.
2 часть –